– Что с ногой-то?
– Да вот, прыгнул неудачно.
– И где же ты на своей шхуне так прыгать умудрялся, что ногу сломал?
– Это не в лодке. От матери из Пошехонья возвращался, заглянул из любопытства в Успенскую церковь, что из воды торчит на полпути к Брейтову. Там лестница была сломана, я и прыгнул со второго яруса колокольни на первый.
– Святые, сакральные места зовут к молитве, а ты прыгать вздумал, – с легким укором заметил монах.
– Так я, как и все ныне, Закона Божьего не знаю, неверующий, вот и прыгал.
– Законы Божьи у всякой твари в сердце написаны – их невозможно не знать, – старец закрыл глаза и, помолчав несколько секунд, добавил:
– А про неверующего врешь – кто ж тогда перед Николой кресты клал?
Лейтенант почувствовал легкий озноб в теле – откуда этот седобородый старик мог узнать о Николе? Однако собравшись с духом и сделав вид, что не понял риторического вопроса, стал говорить о своем природном любопытстве к разного рода развалинам.
Старец досадливо замахал на него руками:
– Хватит, хватит! Расскажи лучше: кто ты, откуда родом, где твой дом?
Евгений Иосифович представился колхозником, жителем деревни Филимоново, что на Сити рядом с Брейтово. Рассказал, как в начале марта от рыбы в реке лед ломился[3]. Нафантазировал, сколько он сам якобы насолил и навялил щук, налимов, плотвы с окуньками. Тут же посулил все эти запасы отдать старцу, потому как самому ему все не съесть, к тому же он нуждается в немедленной врачебной помощи, и старец, разумеется, не откажет доставить его на плоту в Брейтово. Часика два-три потеряет, зато дело доброе сделает и рыбкой для своей команды на все лето запасется.
Старец выслушал лейтенанта со вниманием, снова закрыл глаза и, вздохнув, подытожил:
– Сочинять ты мастак. Профессия обязывает – понятное дело. А что с мотором случилось?
Евгений Иосифович хотел было выказать обиду старцу за недоверие, но почему-то решил, как и в случае с Николой, сделать вид, что пропустил все мимо ушей и промолчал.
– Так что с мотором-то случилось? – повторил свой вопрос старец.
– Заглох.