Как в свое время инквизиция боролась с научными открытиями, так материалистическая наука стала бороться с тем, что не подлежит физическому ощущению и измерению, с идеализмом, с духом. Вот и придумали процесс эволюционного превращения обезьяны в человека. Вполне возможно физиологическое развитие этого вида, приспособление его к изменяющимся условиям природы – это происходит со многими видами. Но обезьяны не обладают разумом, духовными началами, речевыми способностями, а значит, и развиваться нечему. Да, есть определенная физическая и физиологическая схожесть обезьяны и человека, обезьяна обладает зачатками интеллекта. Но интеллекту, чтобы развиться в разум, тем более коллективный, физическая форма почти безразлична. К тому же есть множество видов, не уступающих обезьянам «по интеллекту», и превосходящих их (те же дельфины и даже собаки, попугаи), которые в процессе эволюции не стали более разумными, но человек наблюдает и иные способности у «младших братьев», которые недоступны человеку. Например, перелеты птичьих стай с континента на континент по четко выверенным и точно повторяющимися ежегодно маршрутам; дельфины согласуют до долей секунд синхронность своих маневров в стаде; слониха-мать всю жизнь хранит в своей голове картину ландшафта и точно приводит более молодых сородичей к водопою, пастбищу, где она побывала десятки лет назад. А какова интуиция у многих, если не у всех, видов и подвидов. Например, предчувствие у животных и насекомых, приближающихся природных катаклизмов значительно превосходит техническое оборудование, созданное человеком разумным. А это означает, что все в природе взаимоувязано в единый процесс. Но единый процесс, в который вовлечены самые многообразные субъекты не может не иметь единого информационного поля и управляющего центра или сетевой структуры, или того и другого одновременно.
Возьмем в качестве примера наступление весны. Пригревает солнышко, корни расконсервируются,