– Да вы все там хороши, – быстро замечаю я. – Я ничего не знаю об этом новом учении, потому что в Ричмондшире меня не баловали книгами. Да и времени читать у меня не было тоже. Лорд Латимер не позволял держать книги в доме, поэтому я не имею никакого представления о предмете ваших споров. И я не имею никакого влияния на короля.
– Но, Кэт, в виндзорской тюрьме сейчас томятся четверо мужчин, которые всего лишь хотели читать свои Библии на английском! Ты должна их спасти!
– Нет, если их обвинили в ереси, этого не будет! Если они признаны еретиками, их сожгут на костре. Таков закон! Кто я такая, чтобы перечить ему?
– Ты научишься противостоять ему, – настаивает Нэн. – Конечно, когда тебя выдали замуж за старика Латимера, ты оказалась отрезанной от прогрессивной мысли и похороненной заживо в северных землях, но, когда ты услышишь лондонских проповедников и богословов, объясняющих Священное Писание на английском, ты поймешь меня. В мире нет ничего важнее распространения Слова Божьего среди людей и освобождения народа от черного гнета старой Церкви.
– Ладно, я согласна, что каждому должно быть позволено читать Библию на английском, – смиряюсь я.
– Пока этого вполне достаточно. Все остальное приложится само собой, вот увидишь. А я буду рядом с тобой, – заверяет меня она. – Всегда. Я последую за тобой всюду, куда ты ни пойдешь. Господи, благослови, я стану сестрой королевы Англии!
Я забываю о всей тяжести своего будущего положения и не могу сдержать смеха:
– Да ты раздуешься, как воробей! А как бы радовалась матушка! Только представь!
Нэн громко смеется, но тут же зажимает ладонью свой рот:
– Господь Всемилостивый! Ты только подумай! После того как тебя выдали замуж, а меня отправили на тяжелую работу на благо нашего братца Уильяма… После того как нам всю жизнь твердили, что он должен быть на первом месте, а нам следует пожертвовать собой… После того как нам вдалбливали в головы, что важнее интересов Уильяма ничего нет и не может быть, что нет других стран, кроме Англии, и места важнее, чем двор единственного короля, Генриха…
– А наследство? – подхватываю я. – Драгоценное наследство, которое я от нее получила? Ее самым большим сокровищем был портрет короля!
– О, она его обожала. Для нее он всегда был самым красивым принцем во всем христианском мире!
– Да, она сочла бы меня удостоенной великой чести брака с тем, что от него осталось.
– Ну, на самом деле ты действительно удостоена чести, – замечает Нэн. – Он сделает тебя самой богатой и знатной женщиной в Англии, и никто не сравнится с тобою в той власти, которую ты обретешь. Ты сможешь делать всё, что тебе захочется. И все, даже жена Эдварда Сеймура, будут склоняться перед тобой в поклонах. Ох, как мне это будет нравиться… Эта женщина просто невыносима!
При