Семейство Борджа. Александр Дюма

которого пришлось заключить три постыдных мира: с Генрихом VII, Максимилианом и Фердинандом Католиком. Джулиано делла Ровере рассудил мудро, когда затронул гордость молодого короля: теперь Карл VIII отбросил все сомнения. Он тут же велел своему кузену герцогу Орлеанскому, будущему Людовику XII,[36] принять командование над французским флотом и отвести его в Геную, послал гонца к Антуану де Бессе, барону Трикастельскому, с приказом направиться в Асти во главе двух тысяч швейцарских пехотинцев, которых тот набрал в кантонах, а сам 23 августа 1494 года, выступив из Вьенны в Дофине, перешел через Альпы в районе Женевы, причем ни один вражеский отряд не попытался воспрепятствовать этому переходу, и вторгся в Пьемонт и Монферрато, княжества, управлявшиеся в ту пору регентами, поскольку их государям, Карлу-Иоанну Возлюбленному и Вильгельму Иоанну, было соответственно шесть и восемь лет.

      Оба регента явились к Карлу VIII – один в Турин, другой в Касале – во главе блестящих и многочисленных свит, одежды обоих были усыпаны драгоценностями. Карл VIII, знавший, что, несмотря на этот дружественный прием, оба они связаны договором с его врагом Альфонсом Неаполитанским, принял регентов весьма учтиво, и когда те рассыпались перед ним в уверениях дружбы, попросил доказать ее на деле и отдать ему в долг усыпавшие их платье брильянты. Регентам ничего не оставалось, как согласиться с предложением, которое для них было равносильно приказу. Они сняли с себя ожерелья, перстни и серьги, а Карл, дав им расписку на двадцать четыре тысячи дукатов, отправился с полученными деньгами в Асти, независимость которой сохранил герцог Орлеанский. Там к нему присоединились Лодовико Сфорца и его тесть Эрколе д’Эсте, герцог Феррарский, которые захватили с собою не только обещанные войска и деньги, но и двор, состоявший из красивейших женщин Италии.

      Начались балы, празднества и турниры, своим великолепием превосходившие все, что видела страна до сих пор. Однако вскоре их прервал внезапный недуг короля. Это был первый в Италии случай заразного заболевания, привезенного Христофором Колумбом из Нового Света, которое итальянцы называют французской болезнью, а французы – итальянской. Вполне возможно, что кто-то из матросов Колумба родом из Генуи или ее окрестностей привез из Америки эту хворь как необычную и жесткую расплату за золотые копи.

      Впрочем, заболевание короля оказалось не столь серьезным, как того опасались вначале. Через несколько недель он выздоровел и отправился в Павию, куда удалился умирать молодой герцог Джан Галеаццо. Они с королем Франции были двоюродными братьями, сыновьями двух сестер из Савойского дома, и Карл VIII не мог не повидать брата; потому-то он и отправился в замок, где Джан жил скорее как пленник, чем как государь. Он лежал на постели изможденный и бледный – от чрезмерных удовольствий, как утверждали одни, или от медленно действующего смертельного яда, по мнению других. Но при всем сострадании, которое он возбуждал, молодой человек не осмелился ничего сказать, поскольку