Конституционализм как правовое основание социальной солидарности. Монография. Ирина Анатольевна Алебастрова

феодализма, в недрах которого зарождались буржуазные отношения, объективно-экономически способствовал формированию крупных рынков, а субъективно-психологически – укреплению единства жителей в пределах обширных территорий. Именно на данной основе сложились нации и национальные государства. Таким образом, можно констатировать, что образование суверенных национальных государств способствовало усилению и расширению сферы действия принципа социальной солидарности. При этом главным образом упрочилась и сделалась более масштабной механическая солидарность, что выразилось в образовании крупных наций, сплотившихся вокруг абсолютных монархов. Последние «олицетворяли общее благо, возвышающееся над выгодами отдельных сословий и партий»²³⁰.

      Во-вторых, концепция суверенитета положила конец феодальным междоусобицам, признала равноправие, самоопределение и мирное сосуществование наций, что способствовало развитию солидарности органической. Действительно, образование крупных государств, каждое из которых стало контролировать из единого центра большую территорию, обеспечивая в ее рамках правопорядок, сделало жизнь европейцев более мирной: количество войн несколько сократилось. При этом войны, имевшие место после Вестфальского мира до французской революции, были в основном войнами правителей, а не народов, т. е. конфликтами за расширение территории, но не конфликтами идей²³¹.

      С демократизацией общества идея государственного суверенитета – именно благодаря своему значительному интеграционному потенциалу – была сохранена не только для морального обоснования притязаний новой власти, но и с целью обеспечить основанные на взаимодействии равноправных государств стабильность и порядок на европейском пространстве, ибо «продолжительный мир», по справедливому замечанию известного современного американского политолога Р. Даля, является одной из важных предпосылок утверждения и развития не только рынка, но и демократии²³². Однако источник государственного суверенитета в качестве его идеологического обоснования был подменен. Таким источником был объявлен не монарх, а народ. Абсолютизация его власти не пугала отцов-основателей демократического государства – поскольку, по мнению многих из них, народ не может причинить вреда отдельным гражданам – точно так же, как человек не может заниматься членовредительством²³³.

      Следует отметить, что в конституциях первой волны принцип государственного суверенитета тем не менее вербального закрепления практически не получил. Эта традиция объясняется, видимо, тем, что первостепенной задачей конституций были не просто обеспечение верховенства и независимости соответствующего государства (даже если принятие конституции знаменовало данную независимость), а установление такого устройства власти в нем, которое способно свести к минимуму ущемление прав человека. Именно поэтому акцент в конституциях первого поколения делался на провозглашении