– Как и вы, сэр Ричард, – ответил он, – как и вы… Люди этого города, как и всей страны, подумать только, служат Мамоне! Но те, кто пытается служить Богу и Мамоне, вскоре обнаруживают, что Бога нет.
– Вы им напомнить сумеете, – заверил я пылко. – Нет более опасного оружия против черта, чем чернила и книгопечатание. Когда-нибудь окончательно сживут его со света! Я слышал, что вы спешно начали строить типографию?
– Да, сын мой.
– Великое дело, – сказал я. – Вы прямо двужильный, святой отец!
– У меня много помощников, – ответил он с улыбкой. – Ты как, держишься?
Я спросил непонимающе:
– В каком смысле?
– Власть, – сказал он, – такое же искушение для лорда, как вино и женщины для молодого человека, взятка – для судьи, деньги – для старика и тщеславие – для красавицы.
Я покачал головой.
– Наоборот, я власти боюсь и всячески от нее увиливаю.
– Потому ее можно доверить тебе, – сказал он неожиданно, похлопал меня по руке и ушел.
Я вернулся в свое кресло с тронной спинкой. Вообще говоря, питаю ненависть и отвращение к животному, называемому человеком, но сердечно люблю Растера, Макса, Теодориха, Зигфрида, Асмера и еще многих достойных и красивых в поступках людей, а вот отец Дитрих, напротив, гневно клеймит всех за слабости, но страстно любит человечество и готов за него отдать жизнь.
Странно, отец Дитрих ни словом не обмолвился о необычности моей победы над темным богом. До сих пор даже не спросил, как я себя чувствую. В смысле, нет ли теперь у меня каких-то темных мыслей. Впрочем, глупо такое спрашивать. Наверное, будет присматриваться ко мне, а то и другим велит анализировать мои слова и дела.
– За нашу и вашу победу! – пронесся над залом мощный рык. Сэр Растер поднялся во всей красе, на этот раз сделал себе поблажку и не явился в полных доспехах, но кирасу оставил, небрежно выставив голубую сталь в раскрытые полы камзола. – Ожидали ли мы победу? Да, ожидали!.. Мы верим сэру Ричарду!.. Но думал ли кто, что будет такой быстрой и сокрушительной?.. Честно скажу, даже я до сих пор в диком изумлении!
К нему тянулись с наполненными кубками. Из-за дальних столов просто поднимали чаши с вином повыше и весело орали, в зал заглядывали трепещущие слуги.
Я улыбался и кланялся, улыбался и кланялся, отечески помовал руками и снова улыбался.
Пир был в разгаре, я уже подумывал, как бы смыться, надо над картой мира помыслить над великими геополярными проблемами, это версия для народа, а на самом деле ощутить тревожную сладость превращения в крылатого зверя, попробовать то, попробовать это, проверить себя в свободном полете, могу ли нести груз, каков высотный потолок…
Ко мне то и дело тянутся с кубками в руках, я окинул взглядом зал, от назойливого внимания избавиться трудно, но удается перепихнуть на другого, и я встал, пошел вдоль рядов, похлопывая по плечам сидящих и улыбаясь во весь рот.
У самого дальнего стола я остановился. Рыцари затихли, когда я вскинул кубок.
– Вот сэр