Без имени, без будущего, запертый и заброшенный ребёнок, могла ли она иначе отплатить опекунше, матери за её старание и любовь, как отказываясь от счастья ради неё?
Скрытыми слезами оплакав короткую надежду какого-нибудь сна счастья, убеждённая, что этот человек, о котором старостина каждый день ей говорила, сможет на ней жениться, наконец решила… пожертвовать собой ради Юлки, ради матери.
Весь план этой героической жертвы она составила в голове… и не уснув ни на минуту, разгорячённая, ждала только белого дня, чтобы пойти к старостине…
Она постановила не признаваться ей в принятом решении… но, если будет склоняемой, согласиться на всё, обеспечивая Ксаверовой и Юлке независимую судьбу.
Едва пробил час, когда она обычно ходила к старостине, Хела побежала, выкравшись… с глазами ещё раскрасневшимися от работы и слёз… и с кровоточащим сердцем…
Старостина была женщиной опытной, не спускала с неё глаз; она заметила набухшие веки… её грустное лицо… боль на лице… почти радовалась, чувствуя, что случай приходит ей на помощь и упорство Хелены сломается быстрее и легче, чем она сама могла бы. Она стала весьма чувствительной.
– Что с тобой, сердце моё? – спросила она с заботливостью подруги.
– А! Не спрашивайте, – отвечала Хелена, – все несчастья против нас сосредоточились… Наша Юлка всё больше слабеет, сохнет, вянет… мать тает в слезах, а тут никакого спасения… До Великой ночи так далеко, дни долгие, кто знает, выдержит ли ребёнок! Врач требует смену жильё, воздух, солнце… а в городе и солнца бесплатно иметь нельзя, и воздух нужно оплачивать! Чем же мы поможем, которым едва хватает, чтобы удовлетворить её первую нужду в голоде и холоде…
Она залилась слезами. Старостина кивала головой, а спустя минуту сказала:
– Почему же не хотите меня слушать! Бог знает, что у вас роиться в голове… а этот человек, которому вы так понравились, желает вам добра, он сделал бы для вас всё… почему же вы не более ласковы с ним?
– Дорогая пани, – отвечала грустно Хела, – как же тут себя победить! Не знаю, откуда ко мне это чувство пришло, не понимаю его, но с первого взгляда он пробудил во мне такую неприязнь, такой страх, могу даже сказать, такое отвращение… что его утаить не умею. Я бы лгать не смогла… это сверх силы.
– Что снова за странности! Человек нестарый, достойный… неизмерно богатый… Всё это происходит из тех грёз о том деревенском романе… который уже было время выбить себе из головы… это напрасно, тот не воротится, а этого господина потеряешь…
До сих пор не было как-то речи о происхождении, сиротстве Хелены, Бетина считала её племянницей, слыша, что Ксаверову она называет матерью, она не объясняла