Старк любил носить короткое поджарое тело, любил спать в материальных мирах, любил ангелов, людей, мутантов, собак, пауков, крокодилов… Любил миры, созданные не им, и то, как они развиваются под его руководством или сами по себе. Он любил жизнь. Любил даже смиряться с тем, что все равно нельзя изменить. И любил не смиряться с тем, что был в силах изменить.
Тот, кем движет такая любовь, не может не нырнуть в Океан за уходящим навсегда ангелом. Кроме того, новая теория Старка требовала проверки.
Отменить решение Джен не мог никто. Но Старик мог сделать то, что он собирался сделать. И сделал он вот что.
Он достал из кармана симпатичную вещицу – алмазные браслетик с колечком, соединенные в одно целое тонкими золотыми цепочками. Это украшение было на руке Джен, она обронила его в доме Старка во время их последнего разговора. Старк полюбовался искусным изделием мутантов – этот браслет сделали на Земле Дюшки и Риза, – а затем растворил украшение в пространстве. Говоря точнее, просто послал этот браслет куда подальше. Потом Старк скинул тело, перешел в тонкое состояние и сразу же – в сверхтонкое. Зацепился частью себя за тот мир, в котором спал, и невидимой туманностью устремился в сад Дженифер Шортэндлонг. А спустя секунду отлетел назад по времени, в тот момент, в котором Дженифер еще была жива.
Джен стояла на вершине невероятного крутого склона, внизу которого медленно бушевал густой перламутровый океан. На первый взгляд казалось, что огромные, величиной с трех-четырехэтажный дом, волны просто застыли на месте, а хлопья пены непостижимым образом висят в воздухе. Но стоило постоять над океаном минут десять, и можно было заметить, что картина меняется: одна волна разбивается о берег, захватывая с собой все, что попадается ей на пути, откатывается назад, а на смену ей уже несется с такой же скоростью ее подруга. Это было безумное, завораживающее зрелище. Но еще более любопытен был сам склон, вся поверхность которого состояла из длинных и узких, не шире двух метров, террас, покрытых роскошной, совершенно неподвижной растительностью. Стены, поддерживающие террасы, были выложены серым камнем, но камня этого не было видно нигде, кроме самого нижнего уровня. Из этого же камня была построена лестница, уходящая в глубь океана. Этот сад был почти мертвым. Он словно умер всего-навсего мгновение назад. Птички, упавшие в траву, остались теплыми, бабочки и стрекозы, сидящие на цветках, не успели соскользнуть на землю, капелька росы, готовая сорваться с кончика бутона новорожденной лилии, так и не сорвалась. Белые лошади, к которым приходила Джен, лежали на одной из нижних террас, над океаном.
Обычно Джен не летала в этом саду. Она осторожно спускалась по ступенькам, боясь нарушить оглушительную тишину, постоянно царившую над беснующимся океаном. Доходила до жеребенка, который лежал ближе