Был незаметен, словно майский соловей.
Испытывать его терпенье не решаясь,
Я постелил за письменным столом.
Но побожусь, что взгляд его, не каясь,
Следил, как я забылся сладким сном.
Наутро, только первый день проснулся,
Хотя, за старым всё тянулся след.
Со стуком в мои двери ломанулся,
Михалыч, мой докучливый сосед.
На кухне мы с ним молча покурили,
Приняв, для облегченья бытия.
Он в тайне рассказал, как сторожили
Они с друзьями этот праздник с ноября.
Так каждый год они в дозор уходят,
По расписанию в ночной секрет идут.
И ночи напролет с дороги глаз не сводят,
Но праздники обходят их редут.
В Сочельник братство долго совещалось,
Грозились слабых посадить на кол.
И бдительность ещё у всех осталась,
Но, представляешь, ЭТОТ, не пришёл!
Наш долгий разговор к обеду растянулся,
Его по-христиански стало жаль.
Обняв за плечи, я к нему нагнулся,
Шепнув, что одолеем мы печаль.
На цыпочках пройдя по коридору,
Приблизились к чудеснице вдвоём.
Он не дышал, согласно уговору,
Такая деликатность проявилась в нём.
Дрожащею рукой коснулся веток,
И тут же закрутилась карусель.
Он веселился стайкой малых деток,
Устав, обмяк как клюквенный кисель.
Сел на полу, прижав к груди подарок,
Так радостно смотрел в мои глаза.
Подобно ангелу среди библейских арок,
Готов был вознестись на образа.
Потом поднялся молча, чуть шатаясь,
Беззвучно растворился в тишине.
Ушёл и праздник, так же, не прощаясь,
Наверно, это всё приснилось мне.
Тоска
Глубин сознания касаясь,
в бесцеремонности не каясь,
Холодным вечером тоска,
как ствол застыла у виска.
И в душу молча пробираясь,
как будто этим наслаждаясь,
Ручьём, начав издалека,
вдруг взбеленилась, как река.
Из пены образы рождая,
и свой порядок утверждая,
Мой разум стиснув в кандалы
и волю сбросив со скалы,
В пучине всё порабощая,
остатки чувства укрощая,
Накрыв для праздника столы,
решила править средь золы.
У пепелища восседая,
обрывки давних снов съедая,
Насытившись моей мечтой,
вдруг обернулась пустотой.
Звенящая и вся седая,
неясный страх внутри рождая,
Наполнив сердце суетой,
позвала ужас на постой.
Он был готов уже вселиться,
покняжить и повеселиться,
Покуролесить без забот, да вышло все наоборот.
Любовь не думала мириться
и в бездне тихо раствориться.
Перешагнув весь темный сброд,
кишащий у моих ворот,
В глаза