Остальные члены экипажа, радостно загомонив, мигом попадали в такие же, видавшие виды кресла со взлетными пукалками позади.
– Номер раз! – голос капитана взвился к потолку. – Номер ноль!
– Ну, еще чуть-чуть, еще немного… – прошептал, зажмуриваясь, Пупель Еня. – Вот, сейчас…
Тогда капитан крутанул главный стартовый штурвал, пару раз качнул ручной насос, уперся ногами в две рифленые педали под пультом и неистово заработал ими.
Стены ракеты задрожали. Где-то натужно заквохтало и затарахтело.
– Поехали! – заорал Ривалдуй. – Жми-жми, кэп! С ветерком давай!
Матрай Докука, красный, точно перезрелый помидор, весь взъерошенный и взмокший, громко сопя, жал на педали из последних сил.
– Коленчатый вал не смазан! Черти стоеросовые, позабыли!.. Крышка! – прохрипел он, намертво вцепившись обеими руками в подлокотники. – Нет тяги! Идиоты! Я же говорил… Сто раз просил… Фалдец всему!
В следующую секунду с оглушительным свистом ручка главного насоса выдвинулась до упора, ноги капитана бессильно сорвались с педалей, какой-то никелированный штырь снизу ударил в кресло, опрокинув его, и доблестный Матрай Докука, альбатросом дав круг по каюте, распластался на полу.
– Ой! Падаем, падаем! – не своим голосом завопил Пупель Еня. – Не взлетели…
Рядом зазвенело, заскрежетало, и свет погас.
– Ку-ку, – пробили в темноте часы.
Пункт десятый
В рубке управления горела только одна, чудом уцелевшая, аварийная лампочка.
В ее дрожащем тусклом свете разруха вокруг смотрелась устрашающе.
Капитан заохал и сел.
Он был совершенно лысый.
Изо рта его торчал жалкий обломок мундштука от разбитой курительной трубки – в минуты страшных напряжений Матрай Докука всегда зажимал в зубах эту заветную трубку, чтобы самому себе казаться и значительнее, и сильнее.
Капитан машинально, со страстью, пососал обломок и, догадавшись, в чем тут дело, гадливо выплюнул.
– Ай! – вскрикнул кто-то наверху. – За что?
Матрай Докука поднял глаза и увидал Ривалдуя.
Тот не то висел, не то орлом парил под потолком, намертво заткнув собственным задом вдребезги разбитый иллюминатор, и совершал руками отчаянные пассы, силясь высвободиться из капкана.
– Кэп! – неожиданно высоким голосом позвал он. – Меня тут прищемило… Больше не могу…
– Ну, чего, чего? – сердито огрызнулся капитан. – Чего тебе неймется?
– Жмет, – простонал Ривалдуй. – Везде. И поддувает… Ты попробуй-ка вот так…
– Ах! – взмахнул рукой капитан. – Потерпеть не можешь! Поддувает… Неженка! Зато в сортир ходить не надо. Поднатужился – и все дела… А у меня действительно беда. Я парик потерял!
– Да ладно, кэп, – взвыл Ривалдуй, – кому ты нужен в своем парике?! Лысый и лысый. Подумаешь,