Одной из тех забав был артиллерийский порох, его упаковки в виде полуметровых цилиндров чем-то напоминали полено. Внутри он состоял из длинных трубок пороха, напоминающих макароны с отверстием во всю длину. В своих разговорах мы часто использовали кулинарную терминологию, чтобы родители не догадывались о чем речь. Правда, когда мы являлись домой поздно с обожженными бровями и ресницами, запахом дыма и опаленной одеждой, родители не проводили дознаний – всыпали по первое число. Летом, когда окна всего дома были открыты, и весь двор знал, что готовится на каждой кухне и какой разговор с наследником ведут родители, мы собирались на вопли одного из нас, воспитываемого подручными средствами, и орали в его поддержку, что все было не так и мы вместе учили уроки.
Олег был лучшим в команде по части артиллерийского пороха, который мы называли «свистун» – он умел так поджигать его, что эта длинная «макаронина» начинала свистеть. Порох быстро сгорал, и образовавшийся газ со свистом вылетал из отверстия. Если же трубку поджечь с обоих концов, то образовавшееся внутри давление разрывало её на мелкие осколки. Набравшись опыта, можно было по высоте тона понять, когда будет взрыв, и за секунду подкинуть горящую трубку пороха вверх – она взрывалась у кого-нибудь над головой или – в открытом окне. Это сейчас мы с ужасом думаем, как бессмысленно рисковали своими и чужими жизнями, а в то время это была забава. К праздникам наши родители не покупали в магазинах петарды и ракеты – об этом мы заботились самостоятельно, а мечтали о чем-нибудь съестном. Прозвище Свист было даровано Олегу за мастерство, которое позволяло ему на спор достигать любой длительности и ноты свиста горящего пороха и силы взрыва.
Мы и в детстве часто ловили раков, правда, приходилось отпрашиваться у родителей на ночь, чтобы дойти до озер около Лазоревской – там били сильные ключи, образующие несколько маленьких озер. Вода была чистой, и раки водились отменные. Можно было искать их норы по отвесным берегам и вытаскивать их руками, но мы предпочитали раскидывать на ночь ловушки с приманкой. Ловушки представляли собой корзинки с узким горлышком из обрывков старой сети, а приманкой служили жаренные на костре лягушки. За ночь в десяток таких ловушек заползало более сотни раков. Часть из них мы варили утром на озере, и устраивали себе пирушку, остальные приносили домой. Это и было аргументом в разговоре с родителями перед ночной охотой.
Однажды Свист решил обойти нас всех по количеству пойманных раков и втайне принес на озеро