Блаженство.
Оно растекается по всему изголодавшемуся телу приятной волной, наполняя душу утерянной радостью. Пусть впереди холода и метели, но этот последний миг тепла запомнится на всю жизнь. Позже, когда реку покроет толстый лёд, я приду сюда, проваливаясь в сугробах по пояс, чтобы ещё раз вспомнить этот сладкий миг. Наверное, поздняя любовь тем и дорога нам, что она может быть последней, что уже никогда-никогда не встрепенётся сердце и не защемит от одной мысли о дорогом человеке. Впрочем, о чём я? Это всего лишь от порыва ветра жалобно звякнула цепочка, намекая, что путь открыт. Это ещё не колокол.
Последний бой
Помню, как Вовчик появился в нашем клубе. Сначала, нагнувшись, чтобы не зацепить дверной проём, в зал вошла дородная дама средних лет. Крупное загорелое лицо, очевидно, давно привыкло к вниманию окружающих и не выражало никаких эмоций. Осмотрев спортзал с высоты птичьего полёта, она быстро определила во мне тренера и властно поманила рукой. Движение огромной ладони под потолком быстро привлекло внимание младшей группы, и все, как по команде, повернулись. Мне не оставалось ничего иного, как объявить минутный перерыв и подойти к даме. Её лицо озарилось приветливой улыбкой, блеснув такими великолепными зубами, что у меня промелькнуло в голове: «Есть женщины в русских селеньях». Без лишних слов она извлекла прятавшегося за её спиной пацана, чем-то похожего на слонёнка. Кто-то из моих учеников узнал его и хихикнул. Вовчик залился румянцем и насупился. Без слов было ясно, что он растёт в «женской» семье, где и мама, и бабушки, и тёти, и сестры, и их знакомые – все с любовью относятся к доброму мальчику, но в школе и во дворе он является постоянным предметом насмешек и дежурных острот. Скорее всего, после очередного инцидента состоялся семейный совет, где в непростой борьбе победили прогрессивные идеи образования. И мама решилась исправить ситуацию и отдать Вовчика на воспитание «в мужскую среду». Мы быстро решили все формальности, и в клубе карате появился новый ученик.
На следующей тренировке в последнем ряду начинающих возвышалась фигура Вовчика. Очевидно, вся семья снаряжала добра молодца в поход. Сшитое из стареньких простыней кимоно было отутюжено и украшено вышитыми иероглифами, расписной пояс опоясывал солидный живот, а потёртые кожаные перчатки говорили о серьёзности намерений. Стоявшие рядом первоклашки то и дело оборачивались на него с открытым ртом, бойцы постарше снисходительно улыбались, а девчонки, стреляя глазками, еле сдерживались от смеха. Яркий румянец на лице Вовчика только подчеркивал сменяющие друг друга выражения растерянности, сомнений и отчаяния. А когда началась разминка, гулкий топот его прыжков эхом разносился по всему додзё, стараясь сбить всю группу с ритма. Как мог, я исправлял ситуацию, но