– Да уж, подло… – наконец сказал я и подумал, что сейчас ни в коем случае нельзя смотреть на девушкины ноги – потому как вышесказанное будет лицемерием. А я не такой.
Возникла дурацкая пауза, в которой дураком явственно ощущался почему-то именно я.
– Да он тоже хорош, – вдруг брякнул Ванечка. Он, оказывается, тоже очень внимательно слушал наши нравственные дебаты и, надо полагать, успел оценить билетершу, хотя знаем мы его добротные крестьянские вкусы. – Адъютант… Бросил рожавшую женщину, не дождался, пока родит. А ведь, наверное, получил задачу дождаться и сообщить: мальчик или девочка. Вот из-за невыполнения приказа командира – и все беды.
«Ах ты, моя милочка, – подумал я. – А сколько раз я гонял тебя чистить сортиры за это самое невыполнение!»
Экскурсовод засмеялась и сразу похорошела:
– Какие же вы еще дети!
Я – опять-таки внутренне – покраснел: меня(!) сравняли с этим детским садом!
– Все беды от женщин! – изрек я и ужаснулся своей банальности.
Девушка скривила ротик, а ее старшая коллега с улыбкой заметила:
– Не поверю, что женщины так уж досадили вам в вашей жизни, молодой человек.
– Ну, не то чтобы уж досадили, но вот героя Гражданской войны…
Девушка повернулась и пошла в прихожую – за свой столик.
За ней как-то боком, на цыпочках, поплыл Корытов. Она села, он положил лапы на стол, изогнулся огромной колбасиной и забубнил что-то слащавое. Меня чуть не вырвало от досады и отвращения, я подчеркнуто равнодушно повернулся задом (т. е. спиной) и с преувеличенным вниманием стал интересоваться ранним периодом жизнедеятельности тов. Котовского. Мудрый, всепонимающий взгляд тут же исчез с лица экскурсовода, и она вновь вдохновенно защебетала о своем любимце.
А ранний период я выбрал потому, что все эти стенды, картинки и прочая находились рядом с прихожей, где ворковал мой Ванюша с его поди разбери какими вкусами.
– А как вы думаете, Котовский смог бы навести здесь порядок? – спросил я.
– О! Ему бы хватило двух недель. За три дня он дошел бы до Кишинева и разобрался со всеми нашими врагами. Это же сказочный богатырь, то, что не под силу простому человеку, для него было просто и естественно, самые