– А что – ждать, пока их духи освободят?
– Безоружных – это же подлость! – взвизгнул замполит. – Тебя расстрелять за это!
– Давай, стреляй, замполит. – Козлов отступил на шаг и вытянул руки по швам.
И Шевченко внутренне передернулся, вспомнив афганца, расстрелянного хадовцами, вспомнил по усталой, ненаигранной покорности.
– Кончай цирк, – с тихой злостью бросил он. – Развяжи его.
Козлов ножом рассек веревки.
– Не смей убивать! – рванулся замполит.
– Заткнись, – отмахнулся ротный.
Афганец встал, начал растирать посиневшие почти до черноты руки. На вид ему было около тридцати. Редкая бороденка, маленькие птичьи глазки на болезненном сизом лице. И руки – такие же длинные, с тонкими продолговатыми пальцами. Левая – залита кровью. Одет был в истертый мышиный френч и широкие штаны. Он стоял и молчал, лишь тонкие губы шевелились беззвучно и торопливо.
– Пускай идет, – сказал Шевченко.
– Как – отпустить?! – поперхнулся замполит. – Он враг, дух, его сдать надо.
– Иди, сдавай…
Козлов хмыкнул, пожал плечами. Шевченко толкнул афганца в плечо:
– Иди, душман, иди.
Тот продолжал стоять, в маленьких глазках прыгал ужас.
– Пошел, говорю!
Афганец побрел, оглянулся раз, другой и припустил наутек.
– Товарищ капитан! – Это был Ряшин. Защитная ткань на его каске прорвалась, отчего казалось, что у воина проглядывает лысина. – Там по рации вас просят.
– Опять будут помощь оказывать, – буркнул ротный и поплелся на связь.
– Шевченко, ты слышишь? – раздался знакомый голос Герасимова.
– Слышу!
– Шевченко! Тут на тебя приказ есть – пойдешь начштаба батальона. Понял?
«Врет! – решил Шевченко. – А может, перед операцией не хотел говорить!»
– Сказал, приказ на меня есть, – тихо проговорил. – На начштаба.
Лапкин и Козлов переглянулись.
– Да-а… Все равно как у Паулюса с фельдмаршальским званием…
Шевченко хмыкнул.
– Ладно, все по местам. Помощь оказана…
– Духи что-то умолкли. Странно, – пробормотал Козлов. Он щелкал крышкой ствольной коробки, раздумывая, не почистить ли ему автомат.
Замполит молчал. Лапкин воспринимал окружающее как дикий, безумный калейдоскоп событий. Он поднял с земли автомат, медленно побрел на позицию.
– Боря! – крикнул ему вдогонку ротный. – Осторожно, пригнись!
Тот согнулся, болезненно втянул голову в плечи и снова побрел, спотыкаясь о камни. Вдруг он переломился, будто увидел что-то на земле и захотел подобрать, тут же повалился на бок.
– Борис! – отчаянно закричал Шевченко. Замполит корчился от боли, кряхтел, катался по земле. – Что, Борис?! – Шевченко оторвал его окровавленные пальцы от живота, задрал куртку, сорвал пришитый к рукаву индивидуальный пакет, зубами вскрыл