Но это там, в городе.
«Я ни во что не верю… Я ни во что не верю…» – спускаясь бочком по местами оползающему, местами закременелому склону, мысленно твердил он.
Как заклинание.
Достигнув дна, обессилел, опёрся на будущее орудие труда. Потом взглянул вверх. Рослый Глеб стоял на травянистом бугорке, как грех над душой. «Убийца», – тоскливо подумал Аркадий и, решившись, вонзил лопату в грунт.
Что-то звякнуло.
– Есть!.. – хрипло выдохнул он, сам ещё не веря, что вот так, мгновенно, с первого штыка…
– Оно? – с надеждой спросил Залуженцев, выбираясь на обваловку и протягивая Глебу металлический развинчивающийся цилиндр, в каких обычно секретчики хранят печать воинской части.
Озадаченный работодатель принял находку, отряхнул от земли, с сомнением осмотрел. На древний клад железяка не походила нисколько. Вдобавок на боку у неё обнаружилось загадочное, но явно современное клеймо «Опромет».
Снова развернул полученную от колдуна запись и углубился в дебри всклокоченного почерка.
– Больше там в яме ничего не было?
Аркадий почувствовал себя виноватым.
– Ничего…
– А глубоко лежало?
– Нет, не очень… Да на поверхности почти!
Всё ещё не зная, как ему отнестись к такой добыче, Глеб взвесил цилиндр на ладони. Затем крякнул, убрал запись и извлёк взамен стодолларовую купюру.
Щёки Аркадия стыдливо потеплели. Почему-то это происходило каждый раз, когда ему выпадал случай принимать гонорар или даже зарплату. Проделанная работа немедленно показалась ему пустяковой, а пережитые страхи – смехотворными.
– Я м-могу ещё слазать… посмотреть… – в избытке чувств предложил он, пряча нажитое лёгким, хотя и праведным трудом. – Вдруг не то!
– Или не то… – процедил Глеб, – или наколол он меня, что клад на аршин в землю уйдёт…
О сладостное осознание превосходства! Аркадий приосанился.
– Ну а чего бы вы ожидали? – мягко, но свысока пристыдил он. – Какой-то, простите, колдун…
– Ничего себе «какой-то»! – оскорбился Глеб. – К нему вон роботов на консультацию носят… Во фишка будет, если и с головами наколол! – с кривоватой усмешкой заключил он. – И не проверишь ведь… Нычка-то уже вынута!
При упоминании о головах Аркадия метнуло в противоположную крайность: мигом вспомнилась вся глубина унижения, пережитого на дне котлованчика, – и горло перехватило от злости.
– А если бы я не вернулся? – скрипуче спросил он.
– А куда бы ты из ямы делся? – не понял Глеб.
И Аркадий сорвался вновь.
– Только не пытайтесь меня убедить, будто сами не верите, что Дурман-бугор заклят! – в тихом бешенстве заговорил он. – На тридцать три головы! Молодецких, самолучших… Мне об этом Андрон