Однако не зря его в свое время назначили руководителем экспериментальной лаборатории – уж кто-кто, а он-то не боялся трудностей, не чурался монотонности, обладал завидным терпением и не считал отсутствие результата поводом для прекращения опытов. Ему перекрыли кислород. Вернее, перекрыли источник энергии, который был ему необходим словно воздух, – ну что ж, придется выкручиваться.
– Думай, Ристаша, думай! – недовольным тоном посоветовал он сам себе и вновь с досадой дернул рубильник.
Тихо загудела аппаратура, засветились спокойным зеленым светом осциллографы. Не веря в эдакое чудо, Гранин затаил дыхание. Может, нерадивый сотрудник техотдела осознал, с кем имеет дело? Может, нагрузку на девятую лабораторию дали случайно, во время какой-нибудь пересменки? Может, отменили новые инструкции?
Аристарх даже не задумался, кто и каким образом мог бы посреди ночи отменить письменное распоряжение парторга. Он понимал только то, что судьба подарила ему еще один шанс, которым попросту необходимо воспользоваться.
Он и воспользовался: вынул из-под верстаков собственноручно изготовленные блоки, подключил к схеме. Возбуждение постепенно охватывало его, он заторопился, выставляя частоту токов накачки и готовя приборы, которые понадобятся ему сегодня там, по ту сторону объемной вязкой тени. Фактически, совершая сотню мелких, быстрых, лихорадочных действий, мысленно он уже был в параллельной реальности, в неприветливом сумрачном мире, и требовалось только щелчком тумблера подать нагрузку на стенд, чтобы переместиться туда физически. Именно по этой причине Гранин не сразу обнаружил присутствие в лаборатории постороннего. А когда обнаружил – выдворять непрошеного гостя или прятать лишние блоки было уже поздно.
Посторонний между тем в полном молчании шествовал по лаборатории, не обращая на ученого ни малейшего внимания. Он протискивался мимо стендов, осматривался, останавливался возле гальванометров с колеблющимися стрелками, с интересом наклонялся над верстаками, рассматривая многочисленные приборы и детали.
Его поведение и особенно молчание пугали, в них чувствовалась угроза. Аристарх мрачно, исподлобья наблюдал за вторгшимся в его владения человеком, пытаясь угадать, что последует за странной ночной экскурсией. Наконец заместитель секретаря партийного комитета остановился посреди лаборатории, скользнул равнодушным взглядом по лазерной установке, вздернул брови, придавая лицу невинное выражение, и улыбнулся:
– Все трудитесь, Аристарх Филиппович?
От тона, от улыбочки и общего напряжения, возникшего над экспериментальным стендом, словно мощное электромагнитное поле, Гранину сделалось совсем нехорошо. Струйка пота сделала зигзаг между восьмым и девятым позвонками, сердце застучало скорее и отчетливее. Неосознанным