Мадам Александра. Ну да, ну да! Страшнейший скелет и схватил за руку голого человека.
Ласюрет. А-а, понимаю, Дорогая Мадам. «Юноша и смерть»? Чудесно. Мы его загнали на чердак на улице Прони.
Мадам Александра. Ну и хорошо, пошлите им его с моей визитной карточкой. Он в три раза больше, чем ее «Шут». Вот-то Сара Бернар разозлится.
Ласюрет. Но, мадам, а вы не опасаетесь, что сам сюжет, пожалуй… «Юноша и смерть»?.. Для юных туберкулезников…
Мадам Александра (визгливо). Я посылаю то, что у меня есть! Надоели! Если они больны туберкулезом, они же знают, что все равно умрут.
Жюльен (ему наскучило ждать в коридоре). Если она воображает, что я до вечера буду торчать в коридоре, то глубоко ошибается.
Коломба. Умоляю тебя, будь повежливее.
Жюльен (стучит в дверь и кричит). Мама!
В уборной все застывают и ждут, как поведет себя мадам Александра.
Мадам Александра (продолжая так, словно ничего не произошло). Дальше?
Жюльен (снова стучит). Мама!
Ласюрет. Какой-то молодой человек из Тулузы пишет, что видел вас в «Императрице», и хочет ради вас покончить с собой.
Мадам Александра. Очень мило. Поблагодарите его. Дальше?
Жюльен (стучит). Мама! Открой!
В уборной все застыли в ожидании.
Мадам Александра (визгливо). Дальше?
Ласюрет (невозмутимо). Записка от мсье Жюльена. Он пишет, что зайдет после обеда в театр, хочет повидаться с вами по важному делу.
Мадам Александра. Дальше?
Жюльен (лягает дверь ногой). Мама! Все равно я тебя в покое не оставлю! Буду молотить ногой в дверь, пока ты не велишь открыть.
Мадам Александра (Ласюрету, который слушает крики Жюльена, с каким-то подобием улыбки на худощавом лице). Слышите? Я спрашиваю, что дальше?
Ласюрет (улыбка мгновенно сползает с его лица). Пожарные, Дорогая Мадам…
Мадам Александра (взрывается). Чего еще нужно пожарным? Ведь, слава богу, ничего не горит! Пусть, как и все, ждут, пока я их позову.
Ласюрет. Их ежегодный праздник в пользу…
Мадам Александра (перебивая его). В пользу! Вечно в пользу! Только одно у них на уме, как бы попользоваться! Разве я устраиваю ежегодные праздники? Я начала работать в театре с тринадцати лет и с тех пор каждый вечер выходила на сцену и почему-то ни у кого ничего никогда не просила.
Ее слова сопровождаются ритмическим стуком Жюльена в дверь.
Жюльен. Мама! Мадам Александра! Откройте, если не ради меня, то хоть ради вашей стенной росписи.
Коломба пытается унять его, он ее отталкивает.
А это дорого стоит, мадам Александра! Если вы продержите меня еще час в коридоре, я целый час буду колотить ногами в дверь, и от вашей росписи следа не останется. (Стучит в дверь, кричит, как безумный.) Мадам Александра, я же ваш сын, черт возьми! А голос крови, мадам Александра, куда вы его девали, голос крови?
Коломба (с