внутри промысловой артели были неким средним вариантом между отношениями найма и отношениями товарищества. Следует согласиться с утверждением Е. М. Щукиной, согласно которому «отличительной чертой артели в русском праве было то, что личное доверие участников друг к другу не имело того значения, как в римском праве и в современном простом товариществе»
54. В артель объединялись люди, живущие в одном месте и поэтому занимавшиеся промыслом на одной территории. П. С. Ефименко также детально изучал христианские обряды, которые совершались артельщиками при выходе на промысел. В одной из местностей Русского Севера, Сумском Посаде, перед походом в море все молились «в сторону, обращенную к Соловецкому монастырю»
55. Более того, обрядами сопровождалось не только создание товариществ, артелей, но и заключение многих других договоров – купли-продажи, займа. Народные обычаи регулировали и иные формы промысла, организация которых осуществлялась на основе договоров, в сущности являвшихся договорами о совместной деятельности, – «котляна» и др. В литературе историко-правового характера содержится крайне мало сведений о таком любопытном феномене, как древнерусское промысловое объединение. Такие объединения в большинстве источников именуются ватагами. Историки подчеркивают то обстоятельство, что данные объединения являлись в своем роде уникальными. Их участники преследовали цель, которая могла меняться в зависимости от окружающей обстановки. Так, новгородские ватаги, направлявшиеся в Заволочье и в Зауралье в XI–XV вв., стремились освоить новые земли, получить дань с местного населения, наладить меновую торговлю, извлечь доход от лесного промысла
56. Как указывал в своих сочинениях Олаф Магнус, «в работе по строительству лодок и вооружению собравшейся ватаги принимали участие все ее члены, и каждый хорошо знал свои обязанности»
57. По нашему мнению, ватаги, существовавшие в Древней Руси, можно с определенными оговорками признать предшественниками промысловых (трудовых артелей). Так, в Сибири «промысловые артели формировались в основном из представителей северных уездов России» – историки проводят определенную связь между экспедициями новгородцев на Север и последующим освоением Сибири. В XVI в. «ватаги вольных казаков-судовщиков» нанимались на различные работы в мастерские, в том числе принадлежащие казне и монастырям
58. Ватага являлась одной из первоначальных, ранних форм совместной деятельности. Трудности военно-торговых и промысловых экспедиций требовали товарищеских отношений внутри данного объединения. Об этом свидетельствуют многочисленные обозначения ватаг в источниках: «…Василий Юдин и Михайло Неупокоев с товарищами…»; «…Инюта Поплевин с товарищи…»
59. К. П. Победоносцев также отмечал данную деталь: «…Без особых записей было в обычае рядиться на службу или на дело целою совокупностью людей, в виде товарищей (такой-то с товарищи), причем и ответственность определяется обыкновенно совокупная
