После свадьбы она переехала в Париж, где они жили в квартире Лорана в одном из зеленых районов старого города. С ним было и хорошо, и плохо. Плохо, потому что ей не хватало пространства рядом с ним, их жизнь постоянно бурлила в кругу его друзей, переходя в частые и опустошающие вечеринки. После двух лет брака, не смотря, на то каким образом они к нему пришли, они все также вместе жили, спали, ели и проводили свободное время. Оставаясь наедине, они могли подолгу молчать, будто им больше нечего было сказать друг другу. И оба знали, что их связывала не любовь, о которой слагают легенды, а их потерянность. Невыносимо было наблюдать за Лораном, когда тот проводил вечер в кресле у окна за бокалом красного вина, бесцельно глядя в темное, усеянное звездами ночное небо. В такие моменты его лицо всегда приобретало особое выражение, будто он ждал кого-то из просторов вселенной, кого-то кто бы протянул ему руку помощи. Он молча смотрел в темное небо, не обращая внимания на присутствие Ники, так будто ее и не было в комнате. Их брак был лишь попыткой скрыть свою ущербность, за ширмой смеха и веселья, но так или иначе это не могло продлиться долго. Однажды утром Ника проснулась и поняла, что больше не может так жить дальше. Ей перестали сниться сны, в которых она черпала вдохновение, ее работа стояла, показывая лишь пустые холсты в арендованной студии. В тот самый момент она осознала опустошение внутри, и не хотела, чтобы так продолжалось. Ее состояние напоминало ей полет в пропасть, когда не за что ухватиться, чтобы остановить падение. Она задыхалась в Париже, желая вырваться из него всеми силами. И вот все закончилось.
В памяти Ники пронеслись некогда сказанные слова Лораном «Ника я знаю мы оба никогда не испытывали настоящей, большой любви, но стоит ли ее искать? Мы вместе, потому что мы похожи, и это правильно. Разве нас обоих это не устраивает?». Ника не могла с ним не согласиться. Она не стремилась найти любовь или встретить человека, которому могла бы отдать хотя бы часть себя, и как можно было отдать то, чего она не имела. Здесь она жила ради искусства и искусством, оно являлось для нее глотком свободы, способом самовыражения ее внутреннего мира, который оставался загадкой даже для нее самой. Она могла часами смотреть на собственные произведения искусств, на тот безграничный космос, на его несовершенство и величие одновременно – это было ее миром, ее жизнью, ее рассказами о своих путешествиях. Именно в этих картинах ей было комфортно и уютно. И в этом было ее одиночество. Даже Лорану не под силу было понять ее скрытый мир, да она и не стремилась туда