Продолжая гладить змею, Шатэ знала, что этим действием еще сильнее задевает свою гостью.
– Страх это иллюзия. Пока ты боишься, ты живешь в обмане. Как бы ты не старалась обрести полную свободу, у тебя ничего не выйдет, пока в тебе будет хоть малая, даже самая незначительная доля страха. Алианцы с давних времен работали над любым страхом, потому что он имеет первостепенный корень всех бед.
– Благодаря ему мы выживаем, – не раздумывая ответила художница, присаживаясь в кресло, напротив овального стола.
– Именно выживаешь, а не живешь. – Шатэ выдержала короткую паузу, наблюдая за реакцией Ники. Она хотела, что Ника поняла кардинальную разницу межу «жить» и «выживать».
– Разве страх не предупреждает нас об опасности?
– Нет, ты всего лишь становишься заложником страха. Это оружие лишающее нас законной свободы. Постарайся осознать этот факт каждой частичкой своего сознания.
– Осознать, – фыркнув, повторила Ника.
– В нашем мире программы страха давно считаются проявлением болезни, развивающая слабость личности. Страх порождает агрессию Ника. Агрессия в свою очередь порождает другие явления, противоречащие нашей цивилизации. Эта цепочка, которую прервать можно, только если вырвать сам корень. – Шатэ задумалась, что-то припоминая. – Знаешь, что случилось впоследствии, когда страх как таковой ушел из нашего мира… – задержав взгляд на ученице, она продолжила, – у нас перестали расти его сорняки. Оказалось, сорняками были страхи, питающиеся плодородной почвой, высасывающие из нее жизненные силы и мешающие расти нашим культурам. По той же схеме страхи любого существа питаются его жизненной силой. Теперь подумай, кого тебе стоит питать жизненной энергией.
Ника печально ухмыльнулась, размышляя над глубоким ответом Советника.
– Вся ваша система устроена иначе, в отличие от моего мира, где главным инструментом управления людьми является страх. Советник вы должны понимать мои чувства или хотя бы постараться понять их, – заключила художница, ловя на себе пристальный взгляд.
– Не проси меня о снисхождении к тебе, – на лице Советника промелькнул намек на удивление, которое она попыталась тут же скрыть, чтобы не отпугнуть гостью.
– Только о понимании, – выдохнула Ника, стараясь держать себя в руках.
– Нет, это называется снисхождение. И дело тут не в системе, дело в тебе самой Ника.
– Шатэ, я всего лишь человек из другого мира, может не такого совершенного, как ваш. Однако замечу, что это ваш мир нуждается в помощи.
Шатэ подняла ладонь, останавливая художницу в пламенной защите своего мнения.
– Поэтому параллель того мира постоянно