Наверное, Ирена унаследовала вкусы и способности деда. И потому успокаиваясь, слушая сверхчистые аккорды. К тому же она вертела ручонками, будто танцуя, и пела что-то на своём непонятном языке.
За гардинами светились огни Москвы, которые так любил Хенталов. Они будоражили душу, заставляли сердце сладко сжиматься. Но сейчас они словно превратились в лазерные иголки, пронзили зрачки. Хенталов поспешно закатил коляску в спальню, прикрыл дверь. Тут они раньше спали с Зидой. И ему часто снилось, что жена рядом. Но, протянув руку, Энвер ощущал пустоту, и потом весь день мучился от тоски.
Он взглянул на определитель и вздрогнул. Звонили из той самой больницы, где лежала Сабина. Ежу понятно, что поздним вечером врачи просто так не беспокоят.
– Слушаю вас!
Энвер старался говорить, как всегда, – вежливо и в то же время равнодушно.
– Энвер Хасанович?
Этот женский голос он уже слышал. И он вспомнил заведующую нефрологическим отделением, которая вместе с лечащим врачом Сабины позавчера объясняли, что случилось с дочерью.
– Да, Елена Семёновна. – Память на имена у него была великолепная.
– Узнали? – Заведующая отделением вздохнула. – Я должна сообщить вам, что Шамогайлова Сабина Энверовна скончалась…
Хенталову казалось, что происходит во сне. Он был настолько потрясён, что даже не смог ни испугаться, ни расстроиться.
– От чего? – сухо спросил он, сам удивляясь своему спокойствию.
– Почечная, печёночная и сердечная недостаточность. Сабина так и не пришла в себя. Она ничего не понимала и не мучилась. Если это только сможет вас утешить…
– Когда? – перебил Хенталов.
Он слышал свой голос как будто из дальнего угла. Кожу на лицо стянуло сильным морозом. Надо шире открыть глаза. Так не бывает. Дочери всего двадцать два года. Сердце, печень и почки отказали сразу? Исключено. Сабина в последнее время ничем не болела. Осложнения после родов сказались бы раньше. И так молниеносно – всего четыре дня…
– Она умерла сегодня, в восемь часов вечера. Лечащий врач, Александр Михайлович Мер, очень просил меня позвонить вам. Вы ведь знакомы?
– Да, мы вместе заходили к вам в кабинет.
Хенталов вспомнил улыбающуюся внучку в коляске. Сейчас она звонко лопотала за стенкой.
– У него, кроме служебной неприятности, проблемы в семье. Пришлось срочно уехать домой, а то доктор известил бы вас лично. Поверьте, Александр Михайлович не боится ответственности. Он обязательно встретится с вами завтра в десять часов утра, в своём кабинете. Тогда же вы получите все необходимые документы. У Сабины дочка осталась?