непознаваемым и неуправляемым, то вторая – восстанавливает психологические закономерности и создает условия для его планового управления
37. Однако для гражданского права подобный подход представляется неприемлемым. Связывая поведение участников общественных отношений с их волевыми действиями, нельзя данные действия и внутренние установки на их формирование (фактическое понятие воли) определять как нечто неуправляемое и непознаваемое. Данный спор представляется возможным разрешить, только определив точное значение данного явления. Изучая те или иные теоретические работы, связанные с нашей темой, можно выявить некоторые различия в подходах к пониманию воли как правового явления. Наиболее детально данный вывод можно проиллюстрировать на примере выводов Г. В. Мальцева. Ученый отмечает, что «в первичном проявлении воля есть целостная, относительно самостоятельная система влечений и предрасположения к влечениям, которые представляют собой неосознанную либо смутно осознаваемую потребность, неопредмеченную, то есть не знающую еще предмета своего удовлетворения»
38. Не значит ли данный вывод, что воля может восприниматься именно как общее определение тех чувственных и психических процессов, которые «протекают» в человеке, в том числе не всегда получая внешнее выражение? Нельзя не признать тот факт, что многие внутренние переживания граждан не находят своего внешнего проявления вообще, не говоря уже о каком-то правовом закреплении и правовом выражении этих чувственных явлений. Однако было и более четкое определение понятия воли, которое связывалось с сознательными проявлениями деятельности человека. Мальцев Г. В. отмечает, что «механизм психической регуляции у психологов старых школ неизменно ассоциировался с общим понятием воли. Сознательно регулируемое действие представлялось как волевое действие, направленное на определенную цель, содержащее своего рода программу с выделенными этапами, элементами, осознанными средствами достижения данной цели»
39. Возможно, что выделение отдельных элементов формирования воли субъекта и противоречит современным психологическим представлениям о внутренних психических процессах человека. Однако только такое более узкое понимание воли может дать возможность формирования определенного содержания понятия воли в гражданском праве. В рамках гражданско-правового регулирования необходимо четкое понимание и выделение только тех процессов, которые могут оказывать и оказывают влияние на изменение правовой реальности, так как именно «… за намерениями следуют стратегия и программы человеческого поведения, относящиеся к области индивидуальной ответственности»
40. «Воля, с одной стороны, продукт сознания, а с другой – практическое действие; воля есть не что иное, как переход от теоретического познания к практической деятельности, благодаря чему устраняется, лишается почвы представление о ней либо как о субъективности, либо только как об объективности»
41.
Абова Т. Е. отмечает, что «воля и волеизъявление участников
