– Денег у нее не было, а драгоценностей – полно! – Наталья подошла к туалетному столику, выдвинула верхний ящичек. – Посмотрим… Жемчужное колье обычно на ней, тут его и нет… Ксения в нем даже спала. Еще у нее были часы, очень дорогие. Она их снимала только на ночь и в ванной, хотя я всегда себя спрашивала – зачем ей знать точное время?
Наталья перевернула вынутый ящик на столешницу и разобрала драгоценности. Она знала их не хуже собственных побрякушек, конечно, куда более броских и менее дорогих. Несколько пар серег – с бриллиантами, сапфирами – под цвет глаз, большие платиновые кольца, украшенные эмалью… Ксения редко носила серьги, и с улыбкой смотрела на то, как их примеряет компаньонка. «Я не покупала серьги сама, это все подарки, – заметила она как-то. – Не люблю серьги вообще. Знаешь, в древнем мире это было символом рабства». Она разложила на столе многочисленные браслеты, в том числе – большой изумрудный, стоивший целое состояние, десятка полтора колец, кулоны и цепочки…
– Все на месте, – растерянно сказала Наталья, сделав полную ревизию. – Не понимаю. Она не взяла ничего!
– Ну да, она же не планировала побег, это случилось спонтанно, – Генрих Петрович со свистом всосал воздух через погасшую трубку. – Боюсь, на автозаправке она попытается расплатиться часами или своим жемчугом… В час ночи, одна, в остром состоянии… Гонит по мокрой трассе…
– Так звоните скорее! – Наталья взглянула на часы. – Она уже минут сорок на свободе! Надо немедленно сообщить Михаилу Юрьевичу!
– Да, да, – удрученно согласился тот. – И как она догадалась, что я хочу отвезти ее в больницу?
Через полчаса переполошенный дом снова погрузился в темноту и тишину. Ожидали приезда хозяина. Генрих Петрович остался ночевать, заплаканная Ольга постелила ему в комнате для гостей. Из комнаты Ксении выгнали кошек, саму комнату заперли – психиатр считал, что ее должна осмотреть полиция. Теперь ее единственными обитателями остались яркие тропические рыбы, равнодушно курсирующие в огромном, таинственно подсвеченном аквариуме. На лужайке перед домом снова горел один фонарь, остальные, включенные по тревоге, уже погасли. Дождь перестал, но холодный ветер не унимался, и яростно морщил лужи на мощеных дорожках парка.
…Наталья отошла от окна, задернула штору и присела на постель. Она страшно вымоталась за этот вечер, и ее не покидало чувство, будто она что-то потеряла. Но не только место, не стабильный доход, что-то куда важнее. Ее мысли все время возвращались к синеглазой светловолосой женщине, которую она привыкла ощущать рядом, за стеной, чье присутствие стало для нее таким же необходимым, как присутствие сестры-близнеца. Комната Ксении опустела, Наталья чувствовала – навсегда. Что бы