В дверь позвонили как раз тогда, когда «Райтиоз Бразерз» отыграли первые аккорды «Отлива». Малькольм нахмурился. Месяц начался уже давно; к тому же домовладелец знал, что деньги за квартиру он переводит всегда по почте. Для коммивояжеров, пытающихся втюхать свой товар на дому, время года тоже не самое подходящее. Вряд ли кто-то из знакомых по университету собрался бы к нему в гости, и Малькольм давно уже не надеялся на то, что какая-нибудь хорошенькая одинокая соседка постучится к нему в дверь с просьбой о сахаре. Он пожал плечами и отворил дверь.
– Привет, Кондор, – произнес Кевин Пауэлл. – Как дела?
Малькольм молча взглянул на опрятно одетого симпатичного мужчину средних лет, стоявшего перед ним. В голове у Малькольма вдруг воцарилась полнейшая пустота. Никаких картин перед глазами, никаких щемящих сердце воспоминаний. Довольно долго он так стоял, не произнося ни слова.
– Нет, – почти спокойно произнес он наконец и решительно закрыл дверь.
Стоило щелкнуть замку, как все вернулось – и картины, и воспоминания. Малькольм тяжело привалился к косяку и закрыл глаза. Произошло наконец, думал он, они все-таки пришли. Малькольм даже не очень понимал, что именно ощущает, но основным чувством определенно было облегчение. Ожидание в конце концов закончилось. Он несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и снова открыл дверь. Кевин никуда не делся – он стоял и улыбался.
– Я так понимаю, закрывать перед вами дверь не имеет смысла. Вряд ли вы уйдете. Так что давайте уж заходите. Сюда.
Кевин не ответил, но в гостиную прошел и огляделся по сторонам. Все в точности соответствовало фотографиям. Он сел в видавшее виды кресло у музыкального центра.
– Как вам жилось все это время, Малькольм?
– А вы не знаете?
Воинственность, подумал Кевин, обиженная, агрессивная, чуть параноидальная – в точности как предсказал доктор Лофтс. Кевин прекрасно понимал, что отвечать так же грубо бессмысленно.
– У вас найдется еще кофе?
– Наливайте, – проворчал Малькольм, плюхаясь на диван.
Кевин не стал цепляться к тону – он даже не слишком косился на долговязую фигуру в голубых джинсах и водолазке, – а просто прошел на кухню, нашел чистую чашку, поставил чайник на плиту, дождался, пока вода закипит, и сделал себе кофе. Затем осторожно, чтобы не плеснуть на пальцы кипятком, вернулся в гостиную и уселся в то же кресло. Оба молча смотрели друг на друга, пока музыкальный центр распинался о прелестях любви. Потом диск закончился и наступила тишина.
– Полагаю, вам интересно знать, зачем я здесь, – как бы невзначай предположил Кевин.
– У меня на этот вопрос тысяча и один ответ, но я просто скажу «да». Мне интересно,