Двое незнакомцев тихо поднялись по лестнице, оставив почтальона охранять вход. Никто из других сотрудников ничего не слышал. Отто Скорцени, главный гитлеровский диверсант, как-то продемонстрировал эффективность британских автоматов «Стен» с глушителем, выпустив целый магазин за спиной прогуливавшихся генералов. Немецкие офицеры тоже ничего не услышали, но все же отказались копировать английское оружие: само собой, все лучшее производилось исключительно в Третьем рейхе. Этих незнакомцев «Стен» вполне устраивал. Высокий мужчина рывком распахнул дверь кабинета Малькольма, но за ней никого не обнаружилось. Рей Томас ползал на четвереньках у себя под столом в поисках упавшего карандаша, когда его нашел коренастый мужчина. Рей успел еще взвизгнуть: «Боже, не…» – и тут его мозг разлетелся на куски.
Тамата и Гарольд Мартин услышали, как кричит Рей, но не поняли причину. Оба почти одновременно выскочили из кабинетов и подбежали к лестнице. Пару секунд царила мертвая тишина, потом они услышали чьи-то мягкие, осторожные шаги по лестнице. Шаги замерли, а потом негромкое металлическое «клац… щелк» вывело обоих из оцепенения. Возможно, они даже не знали, что это за звуки (щелчок вставляемого магазина и передергивание затвора), но оба инстинктивно поняли, что это означает. Они отпрянули в свои кабинеты и захлопнули за собой двери.
Гарольд проявил больше самообладания. Он запер дверь и успел набрать три цифры на диске телефона, прежде чем коренастый мужчина выбил дверь ногой и срезал его очередью.
Тамата повиновалась другому инстинкту. Много лет она пребывала в уверенности, что только отчаянные обстоятельства могут заставить ее открыть окно. Теперь она поняла, что обстоятельства именно таковы. Она отчаянно распахнула окно и принялась оглядываться в поисках пути к бегству, помощи, чего угодно. От высоты у нее закружилась голова, она сняла очки и положила их на стол. Тамата услышала, как разлетелась дверь Гарольда, частый кашель выстрелов, стук падающего тела – и снова бросилась к окну. Дверь ее кабинета медленно отворилась. Долгие секунды ничего не происходило, потом Тамата медленно повернулась лицом к высокому мужчине. Он медлил стрелять из боязни, что пуля вылетит из окна, попадет во что-нибудь и привлечет ненужное внимание. Он пошел бы на такой риск только в том случае, если бы она завизжала. Тамата же молчала. Она видела только размытое пятно, но понимала, что оно велит ей отойти от окна. Она медленно вернулась к столу. «Если уж меня убьют, – думала она, – я хочу видеть кто». Тамата нашарила рукой очки и поднесла их к глазам. Высокий мужчина дождался, когда очки окажутся на месте и на ее лице отразится осознание происходящего. Потом он нажал на спусковой крючок и не отпускал его, пока затвор не выплюнул последнюю пустую гильзу. От пуль Тамата задергалась как в танце; пули рикошетили от стен, стеллажа, сбили с ее лица очки, растрепали волосы. Высокий мужчина подождал, пока ее тело сползет на пол, повернулся