В тот момент никто из нас: ни Мухаммед, ни я, ни Женька не подумали, что эта странная вещь, пусть и ручной работы, как утверждал торговец, будет принята работниками таможни за настоящую историческую ценность.
Но именно так и случилось на таможне.
Когда наши чемоданы поехали по ленте на проверку, один из таможенников остановил ленту и спросил:
– Чей чемодан? – и пальцем показал на Женькин чемодан с розовой ленточкой на ручке. Она всегда вязала эти странные ленточки на чемоданы, чтобы потом легко узнать свой чемодан из массы похожих, при выгрузке багажа.
– Мой, – отозвалась она.
– Откройте, – он стоял и ждал.
Я вспомнила, с каким трудом в чемодан впихивал Женькины вещи Джон, и тоже немного напряглась.
Женька хмыкнула и открыла чемодан. Таможенник стал осматривать все, что там было. Вдруг его взгляд остановился на той самой медной вазе, которую Женька купила за двадцать пять долларов.
– Что это? – спросил он.
– Ваза, – недовольно ответила Женька, – разве не видно?
– Видно, – согласился сразу таможенник. Глаза его сузились и стали хитрыми, губы скривились в улыбке, – историческая ценность Египта, – добавил он.
– Чтооооо? – в один голос спросили мы обе.
– Историческая ценность, – повторил таможенник.
– Никакая это не ценность, – затараторила Женька, – я ее за двадцать пять долларов в обычной лавке купила.
– И справка есть? – таможенник тонко и как-то масляно улыбнулся.
Никакой справки у Женьки не было, как и чека на покупку тоже. Мы растерянно молчали, время шло.
– И…что же нам делать? – попробовала я исправить положение.
– Конфискация, штраф пятьсот долларов и задержание до выяснения обстоятельств… – таможенник явно наслаждался своей властью над нами. А, может, ждал, когда мы начнем предлагать ему деньги.
Но денег у нас не было. На все про все у нас осталось сто долларов на двоих. Мы же домой летели и оставили небольшую сумму только на всякий случай.
– А как вы сможете узнать, действительно ли эта вещь является исторической ценностью или нет? – спросила я.
– А мы эксперта пригласим, – сказал таможенник, продолжая улыбаться.
– Так пригласите его сейчас, – не сдавалась я.
– Нет, – таможенник продолжал играть своей властью, – сначала мы оформим конфискацию, потом снимем вас с рейса, а затем начнем эксперта вызывать.
Я растерялась. Женька вообще чуть не плакала. Что же делать?
– А как-то по-другому? Мы можем решить этот вопрос по-другому? – я цеплялась за соломинку.
Таможенник улыбнулся и написал на бумажке цифру в триста долларов. Но бумажку мне в руки не дал, а быстро смял и разорвал. Таких денег у нас сейчас не было. А еще обиднее было то, что вымогательство даже ничем не прикрывалось.
Я