– Как ее зовут? – Мартин с трудом изображал равнодушие.
Пшемек на секунду оторвался от работы. Он выглядел туповато.
– Кого?
– Ну, конечно, не твою мать.
Пшемек прицелился в него из деревяшки, прищурив глаз:
– Не трогай мою мать!
Мартин поднял руки, признавая поражение. Потом медленно опустил одну из них и указал на игрушку:
– В мастерской моего отца полно разных красок. Хочешь, покрашу его тебе. Можно будет пугать стражей порядка.
Пшемек с минуту поразмыслил. Потом встал и нехотя бросил:
– Моника. Я обещал отцу, что прослежу за ней. У всех при виде ее текут слюнки.
– Я помогу тебе. Не позволим обидеть такого ангела.
– Идиот. – Пшемек швырнул деревяшку, Мартин поймал ее на лету.
– Черный или металлик?
Они направились на пляж в Бжезне. Было ветрено.
Первый снег пошел, когда Мартин приближался к дому. Он снял перчатку, подставил ладонь. Снежинки моментально таяли, коснувшись руки. Было несколько градусов ниже нуля. Даже если снег не прекратится всю ночь, до Рождества он все равно растает.
Улица Збышка из Богданца спала. Только в нескольких окнах мерцал голубой свет от телевизионных экранов. На большинстве балконов и форточек красовались светящиеся гирлянды – последний хит с Запада. Некоторые нарядили елки во дворе. Наверное, подсмотрели это в сериале «Династия». Но праздничной атмосферы почему-то не ощущалось. Дороги покрывала мокрая жижа, небо распростерлось над головами, словно крылья огромной черной птицы. Звезд совсем не было видно. Хотя Мартину их хватило за несколько часов, проведенных на пляже.
Мартин обошел кучу угля, который сосед, как обычно, не успел перенести в подвал, и остановился перед входом в дом номер 17. Это был единственный дом на улице Збышка из Богданца, над которым не висели клубы черного дыма. Все соседи по-прежнему отапливали свои жилища кафельными печками. Семейство Старонь одними из первых выкупили государственный дом, после чего разрушили деревянную хибару до основания, а на ее месте построили кирпичный коттедж с верандой. Кафельные печки в их доме служили исключительно элементом декора. Мартин с братом называли их «сейфами» и прятали там ценные для них мелочи. Отец Мартина выложил двор тротуарной плиткой, подъезд к гаражу залил цементом и, чтобы не раздражать соседей своим благосостоянием, по периметру двора посадил готовую живую изгородь, привезенную, благодаря доброте дядюшки, из Германии.
Мартин раздвинул кусты и разглядел свет в мастерской отца. Сконцентрировался, моментально протрезвел. Отряхнул куртку, поправил гитару на плече. Наркотики уже почти перестали действовать. Никто ничего не заметит. Он был ужасно голоден. Нажав на дверную ручку настолько тихо, насколько