– В операционную! – только и сказала она, а прибыв на место, присовокупила: – Положите ее на стол.
Глазам матушки предстала картина, которую она уже наблюдала семь лет тому назад: в области лобка одеяние сестры Мэри было пропитано кровью. Кровавое пятно на облачении вызвало точно такие же тревожные мысли. Матушка тогда не осмелилась напрямую спросить девятнадцатилетнюю девушку, в чем причина кровотечения. Неправильная форма пятна толкала наблюдателя на различные выводы, заставляла фантазию матушки работать. По прошествии стольких лет память перевела событие из разряда таинственных в мистические.
Поэтому-то матушка смотрела на руки и грудь сестры Мэри Джозеф Прейз таким взглядом, будто ожидала увидеть кровоточащие стигматы, перерождение одной загадки в другую. Оказалось, однако, что кровь была только на вульве. Много крови. С темными сгустками. По бедрам стекали ярко-красные ручейки. У матушки не осталось никаких сомнений: на этот раз кровотечение никак не связано с религией.
Вздувшийся живот не привлек внимания матушки, она не сводила глаз с промежности. Синие половые губы вздулись, палец в перчатке выявил, что шейка матки полностью расширена.
Слишком много крови. Матушка применила тампоны и смогла получше рассмотреть заднюю стенку вагины. Когда из легких пациентки вырвался жалобный вздох, у матушки затряслись руки и она чуть не выронила зеркало. Наклонилась ниже, напряженно всмотрелась. Перед ней камнем на дне скважины маячила голова ребенка.
– Господи, да ведь она же… – произнесла матушка, когда к ней вернулся дар речи, кощунственное слово будто прилипло к гортани, – беременна.
Все свидетели, с которыми я позже говорил, запомнили это мгновение. Казалось, атмосфера в Третьей операционной сгустилась и даже громкое тиканье часов стихло.
– Не может быть! – прохрипел Стоун уже во второй раз за сегодняшний день, и хотя эти слова явно расходились с действительностью, присутствующие почему-то облегченно вздохнули.
Но матушка-то знала, что права.
И ведь это ей придется принимать ребенка. Доктора К. Хемлаты – а для них для всех Хемы – нет на месте.
Матушка приняла сотни детей и сейчас постаралась взять себя в руки.
Прочь сомнения! Но что ей делать со стыдом? Христова невеста – и беременна? Невероятно! Разум отказывался принять это. Но ведь вот оно, неопровержимое доказательство, голова ребенка – прямо у нее перед глазами!
Эти же мысли тревожили операционную сестру, босоногую санитарку и сестру Асквал – анестезиолога. Они засуетились вокруг стола, опрокинули стойку для капельницы. И только стажерка, которую мучила совесть за утренний недосмотр и неоказание помощи, все гадала, от кого понесла сестра Мэри.
Сердце матушки, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
– Господи, ну почему ребенок должен появиться на свет в таких жутких условиях? Беременность – смертный грех.