Будто на вступительных экзаменах, Тине пришлось отвечать на вопросы собравшейся родни. Расспрашивая о русской зиме, Шимон изумлялся, как ребёнок, присвистывал и махал руками, будто уже обморозился.
– Говорят, вместо кофе, русские день начинают со стакана водки… съехидничал Ниссо.
– Неправда… – обиделась за своих Тина.
Фокштэйнам хотелось слышать, насколько плохо в бывшем Союзе и замечательно в их стране. Но Тина говорила, что Израиль подивил непривычной растительностью, не по сезону тёплой погодой, свою страну хаять не стала, перед чужой не расшаркалась. Демонстративно отвернувшись, недовольные Фокштэйны высокомерно усмехались и переговаривались на своём языке. Непонятный иврит, непривычный английский Тину напрягали, и скорее бы закончился этот тягостный «party».
Семейный коллаж фотографий и рисунков в рамке на стене шутливо характеризовал каждого из Фокштэйнов. Шимона метко изобразили в окружении перевернутого стула, разбросанных инструментов, вывернутой корзины мусора. В его апартаментах о хорошем вкусе хозяина говорили модные картины, изящные светильники, оригинальные статуэтки, французская сантехника, белоснежный кафель с лёгким вкраплением чёрных стразов. Но запущенность, грязь, беспорядок его жилья соответствовали популярному в стране слову «балаган». Стены, двери, выключатели, холодильник покрыли жирные отпечатки рук. Картины и светильники запутались в густой паутине, мусор и остатки еды в самых неожиданных местах. Захламленный «офис» напоминал чулан, где Шимон с трудом протискивался к сейфу и компьютеру. В креслах гостиной неожиданно автомобильная камера и надувной гусь – как оказалось, барьеры от вездесущего Рокки. Обивка мягкой мебели откровенно грязная и оборванная. В спальне на итальянском матраце мутные пятна непонятного происхождения, изысканное французское постельное бельё в дырах от сигарет. Не знавшие химической чистки ковры изменили нежно-бежевый цвет на траурно-коричневый. Колонии пылевых клещей бдительно охраняли свою территорию, безжалостно наказывая пришельцев. Сконфуженные «оккупанты» начинали неприлично дёргаться и почесываться. Прежде всего, Тину обеспокоило поведение её собачки. Скрыв истинную причину, Шимон всё списал на специфику местного климата. Антисанитарные следы жизнедеятельности крыс вокруг канализационных труб и в шкафах кухни он предпочитал вовсе не замечать. Когда Шимон был дома, хитрый Рокки покорно обходил спальню. Как только он хлопал дверью, пёс мчался