Я петляла на переулках, расталкивала людей, и те бросали мне в спину гневные отклики, но я не обращала на них внимания: в ситуациях, когда на кону стоит твоя жизнь, все остальные проблемы разом забываются.
Я искала глазами стражей или хотя бы солдат, но тех, как назло, не попадалось.
Я перемахнула через невысокий дощатый забор и неумело приземлилась на правую ногу, подвернув лодыжку.
– Ой!
Не удержавшись, я свалилась мягким местом на землю и нос к носу встретилась с круглой злобной мордой толстого черного пса, который скалил на меня клыки и заливал волосы вязкой вонючей слюной.
Я сглотнула, боясь пошевелиться.
– Э-э-э… Привет, дружок!
Челюсти клацнули перед самым носом. Забыв про больную лодыжку, я вскочила на ноги и помчалась дальше, улепетывая от пса по всему двору, покрытому скользкой от росы травой. Добравшись-таки до щели в заборе, я в один миг прошмыгнула в нее и оказалась снаружи, оставляя злобную тварь гавкать на меня с той стороны.
– Вон она!
– Черт! Что б ты сдох, сволочь! – в сердцах бросила я и захромала в противоположную сторону.
Я выбежала на площадь и на несколько секунд остановилась, чтобы восстановить дыхание и оглядеться. Стражей, проклятье, опять не было, зато я заметила в трех шагах от себя знакомую вывеску и тут же потрусила к ней.
Дверь пекарской лавки оглушительно хлопнула. Я припала к ней спиной и дернула затвор, а затем заодно защелкнула на косяке несколько цепей, чтоб уж наверняка. Почти тут же в нее забарабанили.
– Ольха?
Не обращая внимания на удивленного Шуйца, я кинулась к окну. Захлопнула ставни, опустила хлипкую маленькую защелку и медленно сползла на пол, стараясь успокоить колотящееся сердце.
– Ольха, что с тобой? – полноватый добродушный пекарь оставил стойку и сел передо мной на колени. – Это кровь?!
– Угадал.
За дверь что-то глухо бумкнуло, но та не поддалась, только угрожающе прогнулась вовнутрь будто какой-то лист фанеры, и сквозь щель просунулось короткое лезвие даги.
Шуйц вскрикнул.
– Здесь есть запасной выход?
– Д-да, там, в конце, – промямлил он, махнув рукой за спину. – П-пошли, я п-покажу…
Мы выскочили на продольную лишь за тем, чтобы увидеть, как к нашим лицам мчится зазубренное лезвие большой секиры. В последнюю секунду я едва успела пригнуться, но вот старый неповоротливый пекарь даже не успел понять, что произошло, как стальной полумесяц наполовину погрузился в его грудь и застрял между ребер.
Ругнувшись, наемник не смог вытащить из тела свое оружие и попросту выпустил его из рук.
Я кинулась влево, но тут же получила удар коленом под дых.
Фальрик, чье лицо было искажено маской гнева и ярости, схватил меня своей лапой за волосы и замахнулся, чтобы пронзить мое сердце стилетом.
Я всхлипнула, из глаз брызнули слезы. Я закрыла их, чтобы не видеть собственную смерть, но сына бургомистра прервал чей-то гневный оклик со стороны