Психотерапевтическая агиодрама. Сборник статей. Леонид Михайлович Огороднов

гроба, делая вид, будто ищут что-то. Это происходит в подражание Ангелу, сидящему на камне, и женам, пришедшим натереть миром тело Иисуса. Когда же сидящий увидит, что к нему приближаются трое как бы сбившихся с пути и ищущих что-то, пусть он начнет пение тихим и нежным голосом: «Кого вы ищете?» Когда он споет, пусть трое вместе в унисон ответят: Иисуса Назарянина», а он им: «Его нет здесь; Он восстал, как раньше предсказал. Идите, возвестите, что Он восстал из гроба». После этого пусть они обратятся к хору со словами: «Аллилуйя, Господь восстал!» Затем все еще сидящий Ангел, как бы обратно их призывая, споет антифон: «Придите и посмотрите место…» При этих словах пусть он встанет и снимет покров и покажет им место, где нет Креста, но осталась пелена, в которую завернут был Крест. Те, увидев место, положат туда свои кадильницы, возьмут полотно и покажут его священникам, как бы указывая на то обстоятельство, что Господь воскрес и более не завернут в пелену. Пусть затем споют антифон «Воскрес Господь из гроба» и положат пелену на престол. (Постановка пасхальной литургической драмы, из монастырского устава (между 965 и 975 г.)

      Подобно и в армянской церкви:

      На страстной неделе, в великий четверг и великую пятницу, на протяжении сотен лет с неизменной пунктуальностью соблюдения канонизированного текста исполнялась специальная «трилогия» литургической драмы: изображался канун смерти Христа, затем Его мученическая кончина и, наконец, погребение. Прологом служил обряд «Девы разумные и неразумные», исполняемый во вторник той же недели, а эпилогом – празднование Воскресения Христа в первый день Пасхи, завершающий страстную неделю.

      К литургической драме, вероятно, можно отнести и «Пещное действо» (инсценизация эпизода из книги пророка Даниила, когда трех отроков, за отказ поклониться идолам помещенных в раскаленную печь, спасает Ангел Господень). Колоритное описание «Пещного действия», проходившего в храмах в последнее воскресение перед Рождеством, можно найти в главе «Церковный театр Московской Руси» из книги Н. Евреинова «История русского театра». Здесь приведу два диалога между халдеями, ввергающими отроков в печь:

      Первый халдей. Товарищ!

      Второй халдей. Чево!

      Первый. Это дети царевы?

      Второй. Царевы.

      Первый. Нашего царя повеления не слушают?

      Второй. Не слушают.

      Первый. А златому телу не поклоняются?

      Второй. Не поклоняются.

      Первый. И вкинем их в пещь?

      Второй. И начнем их жечь.

      После того как ключарь спускал в стоящую перед алтарем печь ангела, сделанного из двух разноцветных кусков кожи, между халдеями происходил новый диалог:

      Первый халдей. Товарищ!

      Второй халдей. Чево?

      Первый. Видишь ли?

      Второй. Вижу.

      Первый. Было три, стало четыре, а четвертый грозен и страшен зело, образом уподобися Сыну Божиему.

      Второй. Как он прилетел, да