– Приноси, – вздыхаю я.
– Утюг?
– Рубашку. Или что ты там собирался гладить.
– Тут вообще-то много всего накопилось.
Вот ведь иждивенец бессовестный! Я брюзжу, не желая менять трагичное амплуа вечера и переносить торжественный траур по потерянному на другой день, но мы оба знаем, что это ворчание являет собой завуалированное согласие. Через двадцать минут одиночество моей клетухи разметает в стороны ураган по имени Артур. Пока я вожу утюгом по складкам клетчатого хлопка, его обладатель забирается на диван с чашкой чая.
– И чем я тебе не нравлюсь? – задаётся вопросом паразит, разглядывая свою физиономию в зеркале, расположенном в отведённом под коридор углу гостиной, – Вроде не урод.
– Не урод, – соглашаюсь я.
– А чего замуж не берёшь?
– Ну, на роль мужа ты никак не годишься, – усмехаюсь я, сворачивая отглаженную сорочку, – Я могла бы разве что тебя усыновить. Но стать матерью я ещё как-то не готова.
– Почему не гожусь? – обиженно надувает губы недоросль-симпатяга, – А кто годится тогда? Эти твои из Интернета?
«Эти из Интернета» – обширное понятие. В мохнатых трущобах проводов чего только не встретишь. Есть подобные сегодняшней находке сыроежки-работоголики, есть совсем несъедобные мухоморы, есть напыщенные дубовики, маскирующиеся под белые, но при ближайшем рассмотрении мгновенно выдающие свою плебейскую сущность. Есть наверно где-то и сам благородный царь грибов, только спрятался он уж больно хорошо, мне при всех моих грибниковских навыках никак не попадается. Хотя… появился в моей корзинке недавно один экземплярчик немного на это мифическое сокровище похожий. Его зовут Марко. Он итальянец, живёт и Венеции. За то недолгое время, что длится наше виртуальное общение Марко произвёл впечатление умного, обаятельного, интересного мужчины. Если точнее – интересующегося. Он в отличие от 99% питомцев виртуальных сетей не выпячивает из монитора своё непомерное Я. В его письмах больше вопросительных предложений, чем повествовательных. Он хочет знать, почему расстались