гладь бассейна жила своей собственной жизнью. Рябь появлялась и исчезала на разных участках поверхности. Пузыри газа с сочным звуком появлялись и лопались, извергая брызги, летевшие в разные стороны. Туман, застилающий все вокруг, придавал сферическому помещению мистический вид. Купол, уходящий высоко ввысь, терялся в клубах пара. Стены сфера были сделаны из серого матового пластика, на поверхности которого рябью переливались короткие белые волоски. Кроме узкого бортика по краю бассейна, на котором стоял Игнис, в сфере не было ничего. Он больше не видел дверь через которую вошел, не чувствовал тонкого запаха сероводорода опутавшего все вокруг. Все его внимание привлекал бассейн. Игнису казалось что, прислушавшись можно услышать как трутся друг об друга острые грани машин живших в глубине бассейна. На самом деле звуки, издаваемые рассолом, как его называли техники, были эхом от лопавшихся пузырей, наполнявших раствор кислородом и смесью различных газов: машинам требовалось топливо для функционирования. Волоски, которыми были покрыты стены, абсорбировали газы и направляли их на переработку что бы использовать их снова. Жидкость представлявшая собой скопище наномашин, была невесома и не оставила следов после того как он в нарушении инструкции зачерпнул рассол ладонью и слил назад. Жидкость стекала сквозь пальцы, даже если он старался удержать ее в ладони. Она переливаясь через край ладони стремясь снова влиться в бассейн. Брезгливо отряхнув руки, Игнис отстегнул протез левой ноги и прислонил его к стене. То же самое он проделал с протезом правой руки, правда уже с меньшей проворностью, так как управляться одной рукой без посторонней помощи всегда тяжело. Перенос требовал огромных затрат энергии обратно пропорциональных квадрату расстоянии и веса объекта, так что увечные гонцы были в ходу. Игнис весил 48 килограмм, из-за отсутствия двух конечностей и пары внутренних органов, что делало его прекрасным и экономичным гонцом. Он неторопливо опустил ногу в жидкость и с силой оттолкнувшись, погрузился в толщу жидкости… С большим трудом, едва сдерживая приступ паники, Игнис сделал глубокий вздох, впуская раствор в легкие, и замер, погружаясь все ниже и ниже. Он с кристальной ясностью представил как рука оператора, следившего за ним все это время через сенсорные кластеры, плавающие в растворе, нажала клавишу ввода, завершая прыжок. Дикая боль пронзила тело Игнис. Боль не позволяющая потерять сознание, не позволяющая кричать, длившаяся целую вечность. Наномашины, хорошо зная свое дело, вгрызлись в человеческую плоть. Разлагая клетки на молекулы, молекулы на атомы, они в тоже самое время собирали информацию об их положении и составе. Животная паника застилавшая мозг смела все мысли и аутотренинги, проводимые перед переносом. Неудивительно, что этот способ путешествия не приобрел большой популярности: никто не может привыкнуть умирать.
Тело Игниса кричало от боли и страха. Оно на клеточном уровне помнило свою смерть и не находя объяснения произошедшему, корчилось и билось доказывая себе
