– Слава Аллаху, я снова вижу тебя, Леонид!
– Слава Аллаху, Гассан!
Он был все тот же, неутомимый и бесстрашный воитель. Только круглое, с кошачьими усиками лицо усохло, глаза ушли глубже в подлобье, на лбу стал заметнее шрам, начертавший маленький вензель.
– Чуть позже мы пообедаем с тобой, Леонид. Сейчас начинается торжество. Мы провожаем бойцов Хизбаллы в Сирию, на войну. Прими участие в торжестве. А потом будем разговаривать с тобой без конца, брат мой.
На плацу, на открытом солнце, в длинном ряду, без оружия, стояли бойцы. В пятнистых, зелено-коричневых мундирах, в одинаковых кепочках с козырьками. Поодаль толпились женщины, дети, родня, провожающая солдат на войну. На дощатом помосте, у микрофона, стояли командиры, мулла в пышной черной чалме, желтело знамя с зеленым «Калашниковым», в открытых ящиках тускло сияли автоматы. В отдалении виднелись грузовики с зачехленными кузовами.
Солнце светило в зените, и каждый солдат отбрасывал маленькую круглую тень. Стоял в ней, как на крохотном острове, вокруг которого волновался раскаленный воздух, жестко блестел истоптанный плац, в слезном ожидании застыла родня, зеленел брезент грузовиков. За пределами этих крохотных островков их ожидала война, смерть, страдание, и солдаты боялись покинуть эти спасительные островки, шагнуть в жестокое пекло.
Мулла читал напутственную молитву. Старый, грузный, замотанный в белую материю, с седой бородой, в которой открывался темный рот и излетал гортанный, певучий, с множеством переливов, стенающий голос.
– Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного!
Молитва казалась бессловесной. Была песнопением, в котором трепетали волшебные звуки, излетали не из седой бороды, не из темного рта, а из синего огненного неба. Молитва истекала оттуда, из лазури, которая проливалась на землю по извилистому прихотливому руслу. Орошала солдат.
Солдаты завороженно слушали. Их омывала лазурь. В этом лазурном бесплотном свете они отправятся в смертельный поход, и эта лазурь сделает их бесстрашными и бессмертными. Ибо смерти нет, а есть мгновенный перелет сквозь темную, оставленную пулей точку, за которой раскрывается бесконечное пространство любви, красоты и блаженства. Солдаты, одетые в боевую пятнистую форму, сядут в грузовики, зачехленные пыльным брезентом, и отправятся в лазурную даль, где вечная благодать.
Мулла завершил молитву возгласом: «Аллах Акбар!» Солдаты единым дыханием, воздев кулаки, вторили: «Аллах Акбар». И этот возглас пророкотал и умчался.
Говорил Гассан. Страстно, истово, с множеством певучих вибраций, как дрожащая струна, по которой водят смычком.
– Во имя Всевышнего, всемилостивого и милосердного. Мы – Партия Аллаха, и нашими путями водит Всевышний. Он освящает наше оружие, наши пули, наши подвиги и наши смерти на поле брани, которые вознесут нас к праведникам.