– А потом Марио дадим кувалду – пусть стучит, – опять засмеялся тракторист, – а командир покажет ему, как можно разбить одним ударом.
– Надеюсь, что у меня этого тоже не получится, – по его ставшему напряженным лицу в зеркале профессор понял, как сильно Александр Николаевич на это надеется, – так что у Холодова кроме основной задачи есть еще одна – доставить в лагерь фрагменты всех укрытий. Да-да (это он отреагировал сразу на несколько недовольных гримас), и от хижины людоедов тоже.
– А центральный участок, – вспомнила вдруг Оксана, – тот, где было логово?
– А кого он спас? – по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил командир и дискуссия закончилась.
Между тем «Эксплорер» приближался к первой запланированной остановке; именно здесь нужно было выгрузить часть багажа, которым пропах весь салон, несмотря на опущенные до отказа стекла дверей автомобиля. Профессор Романов вспомнил слова ламы Севера о том, что ни сам он, ни его «коллеги» никаким диетам не подвержены и… А вот и он сам – встречает гостей.
Сегодня лицо ламы было приветливым. Может оттого, что от автомобиля несло не бензиновыми парами, а густым ароматом копченого мяса? Даже Малыш удостоился короткого поглаживания по безухой голове, на которое, к удивлению профессора, не огрызнулся. Пес словно подставил свою голову под благословление и, получив его, весело помчался вдоль границ участка, помечая их, как небезосновательно предположил Романов, по-своему, по-собачьи.
А лама Севера с помощью Анатолия и Марио отнес припасы, включая несколько канистр с водой в пещеру, которая, опять-таки по предположению Алексея Александровича, была сейчас самым прохладным местом в округе на многие сотни, а может, и тысячи километров. Впрочем, лама тут же вернулся. Может потому, что не хотел отпускать русских без беседы. Что бы не твердили разнообразные религиозные и иные аскеты о возможности самосовершенствования путем углубления во внутренний мир, без общения с другими людьми прожить было невозможно. Иначе это уже не человек – такой была твердая убежденность профессора Романова.
Сейчас Алексей Александрович с интересом внимал словам ламы, который пытался донести до собеседников, а особенно до Кудрявцева, к которому собственно и обращался, спорную мысль о том, что все в мире можно понять, обратившись к прошлому. К тому прошлому, информация о котором никуда не исчезает, а «записывается»… Ну, хотя бы в камнях, которые сейчас окружали их.
– Правильно, – подумал профессор, глядя, как тибетец поднял камешек размером с куриное яйцо и поднес его к уху, – здесь ведь больше ничего нет кроме камней. Да и вся жизнь этих людей проходит в окружении каменных круч да перевалов. Ну, еще снег выпадет зимой, а весной растает. Сейчас он скажет, что этот самый снег и несет информацию…
А лама опустил ладонь с камнем от уха и протянул его полковнику:
– Миллионы лет этот камешек ждал, когда к нему обратятся.