Еще не прогремел взрыв, как кто-то из его подчиненных закричал визгливым, а потому не узнанным голосом: «Асадовцы», – и тут же автоматические винтовки М-16 загрохотали, заглушая взрыв, потому что тот был далеко – там, куда он смог забросить по высокой траектории гранату, а винтовки били по ушам рядом, в узком пространстве бывшего бункера. Бывшего – потому что крыши и дверей у него теперь не было, а в длину он сократился втрое, метров до пяти. В стороне, противоположной битве, мелькнула спина Хафиза – с автоматом. Последний, как оказалось, успел подхватить Калашникова, пока командир ловил гранату.
– Шустрый, – подумал с удивлением Аль-Бакри, и в этот момент стрельба разом закончилась, – а эти еще шустрей, по целому магазину выпустили.
Вытянув через тот же шов еще один автомат, тоже снаряженный двумя магазинами, он пополз наружу, благо ни одного звука впереди не было слышно. Пополз, потому что брось кто-нибудь гранату в это тесное пространство, заставленное оружием и боеприпасами, да даже если бы без них…
Бросать было некому. Да, здесь действительно неведомым образом оказались бойцы сирийской армии, более того – прямо напротив грозно целил пушку броневик из тех, что Асаду поставляла Россия. Он невольно поежился, глядя в темное жерло, которое из-за близкого расстояния казалось значительно крупнее своих тридцати миллиметров; однако управлять грозной машиной и его орудием было некому. Весь экипаж, и кто-то еще, тоже в камуфляже, общим числом шесть человек, были буквально изрешечены патронами калибра 5,56; седьмой висел, наполовину вывалившись из переднего люка, напичканный пулями, пожалуй, гуще остальных.
Что-то было непонятно в этой БРДМ-3 – вспомнил он наконец модификацию броневой машины. Но прежде чем разбираться с этим, он крикнул за спину:
– Насер!
Воин приполз и остановился рядом, лишившийся где-то своей жиденькой бороды. Он выглядел значительнее здоровей, чем обычно, губы не были испачканы обычным грязным налетом жевательной табачной дряни, но Сауду было не до внешнего вида подчиненных.
– Проверить, – послал он подчиненного, и тот, оглядываясь на него с вытаращенными в немом удивлении глазами, пополз вперед, не выпуская из рук разряженную винтовку.
У ближайшего трупа он перевооружился, подхватив оружие противника, и исчез за широким колесом бронемашины. И тут раздался выстрел. Затем еще один выстрел, и еще, и еще… Аль-Бакри понял – это развлекается Хафиз. Он то ли не мог переключить регулятор автоматического огня, либо не хотел делать этого. А выстрелы все не кончались, и вслед за ними в развалинах, видневшихся за огромным, метров пяти в диаметре, шатром, непонятно как выросшем недалеко от бункера, раздавались крики. Иногда короткие, означавшие, что Хафиз поторопился, попав в жизненно важный орган; иногда длинные и тоскливые – и тогда выстрелов