Карина опять промолчала, делая вид, что сосредоточена только на поедании приготовленного ими коржика. Джордан сам начал разговор на больную тему.
– Больше всего в жизни меня бесят три вещи. То, что мы потеряли сына. То, что на тебя установил охоту уже второй Доронин. И то, что многие люди считают, что наши деньги могут вытереть нам все слезы. Может быть. И все-таки это не платки. Они не впитывают жидкость.
– На самом деле все гораздо лучше. Нам сушат слезы не деньги, а то, что мы есть друг у друга. То, что на меня опять кто-то глаз положил – мне плевать. Я смотрю на всех этих парней, даже на таких, как этот Артур…
– Артем.
– Ну, Артем. И…
– И что ты о них думаешь?
– Да я понимаю, что вообще о них не думаю. Этот Доронин красивый парень, на нем сразу останавливается взгляд, да. Но не у меня. Если честно, я его уже не помню. Помню, что он был здоровый, с русыми, волнистыми волосами, коротко подстриженными. И все. По его взгляду я поняла, что он…
– Откровенно тебя захотел.
– Возможно. Но это еще не значит, что он сидит где-нибудь за баночкой пива со своим лучшим дружком и они на пару обсуждают, как он там будет меня у мужа отбивать.
– Наверное, ты права. Да. Ты очень права. А вот у меня паранойя. – Серьезно раскритиковал себя Джордан, скрестив руки.
– Вот именно. Не смей меня ревновать. А то еще начнешь со мной скандалы закатывать на этой почве! Ты ведь никогда таким не был, родной. Ты был парнем, который мной гордился, а не прятал под паранджу.
– Что за паранджа? Откуда вообще это слово взялось? Артем сказал? Ему ничего больше в куриные мозги не смогло прийти?
– А давай о приятном поговорим! – с энтузиазмом предложила Карина. – Помнишь, мы гуляли, и внезапно облака набежали? Потом такой сильный ливень начался, мне аж голове стало больно. Это было в конце мая, было на редкость тепло, но этот сумасшедший дождь!.. Лужи начали подниматься до щиколотки. А настроение все равно было замечательное, если не лучше, чем в хорошую погоду. Ты меня взял на руки, и мы побежали домой. А простыть-то не успели!
– Потому что занялись любовью.
– Да. Значит, помнишь.
– Какой мужик забыл бы такое? А помнишь, когда мы узнали, что ты… – Джордан вдруг осекся, поймав себя на ненужном в этот момент воспоминании.
– Что?
– Забеременела. – Тихо вымолвил он. – Прости.
Карина поникла. И даже ссутулилась от сильного переживания.
– Знаешь, – добавил Джордан, – у меня и надежды не осталось. Я настолько заставил себя поверить, что в этом плане все кончено, что даже если б ты сказала мне «я беременна», я бы решил, что ты гонишь.
– Ты устал, – помолчав, вымученно улыбнулась Карина.
– От чего? От гитары? От брака?
– От своей головы. Ляг, поспи. А завтра,