– Раз ушёл из легавки, значит, причины были. Обидели, может, его? Агентов, должно быть, он и сейчас не сдаст.
– Не сдаст, – согласился Козий. – Почему бы он ни ушёл из органов, а тайны унесёт с собой. Если Рафхат Хафизыч его расколоть не смог, ты тем более не сможешь.
– Шурик, да некому же, кроме Обера! – опять взялся за своё Аленицын. – Они с Озирским точно были знакомы, по всем прикидкам. Сведи меня утром с Феликсом, Христом-Богом тебя молю! Мало ли что, может, Обер не за деньги служил. Озирский же гипнозом владеет, и многим нашим людям головы задурил. Хорошо бы и Мите послушать – Веталь же его дядя родной! Тебе, Шурик, наплевать, но Митя должен заняться этим делом. Я знаю, что он хочет мстить. – Аленицын сцепил нож с вилкой и вздохнул. – Доходили в колонию слухи, что Митька женился – на дочке Вени Баринова из сберкассы…
– Да, Татьяна уже двоих детей родила. Но осталась одна дочка, Боженка. Мальчишка маленьким умер – три месяца всего прожил. Митька в горе лютом. Танька ещё с пузом ходила, а он всё о наследнике говорил. Как его воспитывать будет, куда с ним поедет… Адам родился, так они закатили пир горой. Несколько дней аж триста человек гуляли. А парень-то и не жилец оказался… Но Митька с Обером в нормальных отношениях. Часто снадобья у него покупает…
Козий зевнул. Теперь он жалел, что не дал Витьку заснуть, когда тот клевал носом.
– А Ювелир… Ты мне сомнения заронил, но лучше помолчим об этом. У нас всё на том стоит – убрал босса, и сам боссом стал. Не дай Бог, до Обера дойдёт, какой ты тут трёп разводил!
Козий взял салатницу и серебряной столовой ложкой доел помидоры. Потом выпил через край сметану с чесноком. Аленицын хмуро смотрел на него, но ничего не говорил.
– Лично я за одно могу поручиться, – продолжал Шура немного погодя, – что Обер к легавке касательства не имеет. А замочить – это ему раз плюнуть, здесь он и на подлянку пойдёт. Говорить с Рольником станешь сам, и чтобы про меня – ни гу-гу. Не хочу я с Филей связываться, а то и дня не проживёшь…
– Про тебя не стану говорить, – пообещал Аленицын.
Ему снова захотелось прилечь. Тело отяжелело, и заломило затылок.
– Но Митя узнает правду о том, как взяли дядюшку. А что он после делать будет, меня не волнует. Моё дело – сообщить. Племянник покойного он, а не я.
– Митя сейчас за границей, – сказал Козий, сгребая посуду со стола. – В Голландии новую партию товара получает. А Феликсу я позвоню. Наверное, он захочет тебя увидеть, раз с кич вытащил. И Мите всё расскажет, если решит, что так надо. А пока, Витёк, ляг на дно и не мелькай нигде… – Козий выглянул в прихожую – Галка!
– Чего тебе? – послышался сонный женский голос. – То гнал и морду бил, то опять зовёшь…
– Ванну Витьку приготовила?
– Да