Это чрезвычайно сердило фараона, и он все думал, что бы ему предпринять. Однажды он приказал позвать к себе повивальных бабок и сказал им: «Слушайте, что я вам прикажу сейчас. Если у евреев будут рождаться мальчики, умерщвляйте их; девочек оставляйте жить».
Но эти добрые женщины думали про себя: «Нет, это ужасный грех – умерщвлять бедных мальчиков». Они боялись Господа больше, чем фараона, и поэтому не стали исполнять его приказания.
Фараон, узнав, что повивальные бабки ему не повинуются, дал египтянам следующее приказание: «Идите во все еврейские дома и всех мальчиков, которых там найдете, бросайте в воду, чтобы впредь было не так много израильтян». И египтяне исполняли этот приказ. Подумайте только, какое это было горе для матерей и как они рыдали, когда приходили злые люди, вырывали из их рук детей и бросали в воду.
Детство Моисея
Жили в то время двое израильтян, муж и жена. Оба они были люди благочестивые. Господь даровал им мальчика, премилого ребенка. Чтобы мальчик не попал в руки злых египтян, мать спрятала его. У нее в доме был уголок, куда никто не заглядывал. Сначала все было хорошо. Но когда мальчику исполнилось три месяца, голосок его стал звонким и кричал он иногда очень громко. Тогда матери стало страшно. Она подумала: «Если египтяне когда-нибудь услышат, что плачет дитя, они придут сюда, отыщут его и отнимут у меня. Что я стану тогда делать?»
Наконец она придумала вот что: принесла тростнику, сплела корзиночку ровно такой величины, какой было дитя, снаружи обмазала ее смолой, чтобы в середину корзинки не попала вода, а сверху оставила дырочку, чтобы мог проходить воздух и ребенок не задохнулся. Когда корзиночка была готова, мать положила в нее мальчика, взяла под мышку и ушла. Куда она пошла, куда понесла ребенка? У маленького мальчика была сестра, которая пошла вместе с матерью. Мать же шла прямо к большой реке, которая протекала недалеко от их дома. Эта река называлась Нилом. Тут она поставила корзиночку с мальчиком на воду среди камышей (это очень высокая толстая трава) и спрятала так, что никто не мог ее видеть. Сестра же осталась сидеть на берегу реки и смотреть, чтобы с корзинкой