Вот лозунг мой – / и солнца!»
После этого выступления Маяковский, видимо, получил приказ поскорее вернуться на родину. И 15 сентября он сел в поезд, направлявшийся в Ригу.
Перед тем как покинуть Берлин, поэт отправил письмо за океан – Давиду Бурлюку:
«Дорогой Додичка!
Пользуюсь случаем приветствовать тебя. Шлю книги. Если мне пришлёте визу, буду через месяца два-три в Нью-Йорке…
Как естественно и просто! Пожил месяц-другой в Германии, дела потребовали – вернулся в Москву. Пришлют визу – отправится в Америку!
При этом заметим, что, согласно тону, в котором написано это письмо, Маяковский не просто возвращался домой, на родину, а как бы «заезжал» туда на время («на 3 месяца»), чтобы вновь отправиться в очередной вояж.
В тот же самый день, когда поезд увёз Маяковского из Берлина, в Москве состоялось заседание президиума Центральной Контрольной Комиссии, на котором было принято решение:
«а) Войти в политбюро с предложением об отстранении т. Краснощёкова и других лиц, причастных к злоупотреблениям в Промбанке.
б) Торгово-промышленной инспекции возбудить совместно с ГПУ формальное следствие в отношении лиц, злоупотребления которых доказаны».
Маяковский прибыл в Москву 18 сентября.
Чуть больше года работал он в ОГПУ, и эта работа доставляла ему пока сплошные удовольствия. Самой большой неприятностью был роман Лили Брик и Краснощёкова, но и тут всё потихоньку утрясалось. Уколы критиков, продолжавших публиковать свои впечатления о творчестве поэта-футуриста, были намного больнее. Вот почему, узнав, что Лев Троцкий только что выпустил новую книгу, посвящённую литературе и литераторам, поэт сразу же приобрёл её.
Глава третья. На пороге нововластия
Мнение наркомвоенмора
В связи с тем, что в конце 20-х годов прошлого века Лев Троцкий был объявлен злейшим врагом советской власти и выслан из страны, память о нём основательно вытравляли. Его произведения изъяли из книжных магазинов и библиотек и безжалостно уничтожили. Поэтому в советских книгах, посвящённых Маяковскому, Троцкого не цитируют, словно наркомвоенмор никогда не высказывался о творчестве поэта-футуриста, поэта-комфута, поэта-лефовца.
А между тем Лев Давидович Троцкий не только говорил о Маяковском, но и посвятил ему целый раздел своей книги, вышедшей в конце лета 1923 года.
Заглянем в неё.
Книга, можно сказать, программная, так как посвящена самой злободневной в тот момент теме – это видно не только по названию («Литература и революция»), но и по фразе, которая являлась посвящением:
«Христиану Георгиевичу Раковскому, борцу, человеку, другу, посвящаю эту книгу.
14 августа 1923 года».
Биографический энциклопедический словарь:
«РАКОВСКИЙ Христиан Георгиевич (настоящие имя и фамилия Крыстю Стан чев) (1873–1941), политический деятель, дипломат.