– Приятно познакомиться, сэр.
У него была короткая стрижка, военная выправка и суровое выражение на землисто-сером утомленном лице. Как и предположил Форд, Уордлоу сжал его руку так, будто затеял ее сломать. Форд ответил тем же.
– Это Джордж Иннс, наш психолог, – сказал Хазелиус, продвигаясь дальше. – Он раз в неделю проводит с каждым из нас беседы, поэтому-то мы до сих пор в своем уме. Представить не могу, что бы мы без него делали.
При этих словах некоторые закатили глаза, другие обменялись многозначительными взглядами, из чего Форд понял, как «высоко» тут ценится помощь Иннса. Психолог пожал новичку руку сдержанно и профессионально, словом, так, как и положено при знакомстве с новым человеком. На нем были тщательно выглаженные брюки «Л. Л. Бин» цвета хаки и клетчатая рубашка. В прекрасной форме, ухоженный, он выглядел так, будто считал, что проблемы бывают у всех вокруг, только не у него.
– Приятно познакомиться, Уайман, – произнес Иннс, глядя на Форда поверх очков в черепаховой оправе. – Наверняка ты чувствуешь себя, как студент, который перешел в другой институт посреди семестра.
– Да, примерно так.
– Если понадобится помощь, я всегда готов тебя выслушать.
– Спасибо.
Хазелиус повел Форда дальше, к жутко неопрятному молодому человеку лет тридцати с небольшим. Он был тощий, как жердь, с длинными жирными русыми волосами.
– Это Петр Волконский, наш инженер по программному обеспечению. Петр из России, из Екатеринбурга.
Волконский нехотя встал из-за стола, над которым сидел, согнувшись в три погибели, и оглядел Форда своими беспокойными, как у сумасшедшего, глазами. Руки он не протянул, лишь кивнул и кратко сказал:
– Привет.
– Очень приятно, Петр.
Волконский сел на место и продолжил бегать пальцами по клавиатуре. Его костлявые лопатки, покрытые дырявой футболкой, выставились, как у ребенка-заморыша.
– А это Кен Долби, – произнес Хазелиус. – Наш ведущий инженер и проектировщик «Изабеллы». Настанет день, и в Смитсоновском институте появится его скульптура.
Долби сам подошел ближе. Афроамериканец, лет тридцати девяти, спокойный, как калифорнийский сёрфер, он был высокий, широкоплечий, приветливый и, казалось, простой в общении. Форду этот человек сразу понравился. Долби тоже выглядел смертельно уставшим – белки его глаз испещряли красные прожилки. Он протянул руку.
– Добро пожаловать! Прости, что встречаем тебя в таком виде. Некоторые из нас на ногах тридцать шесть часов подряд.
Хазелиус повел Форда дальше.
– Это Алан Эдельштайн, наш математик.
Человек, которого до этой минуты Форд не замечал, ибо тот сидел в стороне от других, оторвал глаза от книги – «Поминки по Финнегану» Джойса – и, пристально глядя на Форда, поднял в знак приветствия один палец. Выражение его лица говорило о том, что мир для него – развлечение, к которому он относится с некоторым пренебрежением.
– Как