– Рано еще, дай выспаться, – пробормотал Андрей.
Но Илья был непреклонен. После умывания – на заутреню, потом – скромный завтрак. Затем Андрея посадили на повозку. Ездовым был послушник.
– Куда едем? – поинтересовался Андрей, но послушник молчал.
Они ехали час-два – лошадь едва тащилась. Но Андрею некуда было спешить.
Вскоре они подъехали к монастырю. Их заметили издалека, распахнули ворота.
И началась у Андрея новая жизнь.
Жил он в большой комнате на сорок человек. Вставали рано, молились в церкви, завтракали и – занятия до обеда. Андрея учили владеть саблей, копьем, метать сулицу – и все это нужно было уметь делать в кольчуге. Весила она немало, килограммов десять. Первое время утомляла, причиняла неудобства – даже почесаться нельзя было. Но к исходу месяца Андрей к ней привык.
После полуденной молитвы и обеда – короткий отдых и снова занятия: рукопашный бой, метание ножа и топора. Режим был жесткий, исключений из правил ни для кого не существовало.
После вечерней молитвы и ужина парни падали без сил, спали без сновидений.
После первого месяца занятий старший выбрал наиболее способных бойцов, подающих надежды, и назначил их десятниками – это первая ступень военной иерархии. Андрея эта участь миновала, но он и не собирался делать карьеру воина. Занимался он усердно, не отлынивал, но просто по сути своей ему было интересно узнавать новое, приобретать ранее незнакомые навыки. Временами он ловил на себе внимательный взгляд монаха Викентия, бывшего здесь старшим и отвечавшего за обучение. Андрей чувствовал, что за ним наблюдают, оценивают.
Через два месяца его вызвали к Викентию. Войдя в большую келью монаха, служащую ему одновременно кабинетом и спальней, Андрей увидел Гермогена.
– Здравствуйте, отец Гермоген!
– И тебе доброго здоровья, Андрей! Как идет обучение?
– Нормально.
Гермоген повернулся к Викентию. Тот подтверждающе кивнул.
– Занимается он усердно, однако выдающимся бойцом ему не быть.
Такой оценки себя, любимого, Андрей не ожидал.
– Викентий, мне надо побеседовать с Андреем.
Монах молча вышел.
– Прочти, – Гермоген протянул ему лист пергамента.
Сначала Андрей не мог понять, на каком языке написан пергамент. Однако когда он начал читать вслух, все встало на свои места. Это был древний арамейский язык, на котором говорил Христос.
Гермоген выслушал перевод, кивнул. Забрав у него из рук лист пергамента, он протянул Андрею следующий. Этот лист был написан на английском и читался легче. Прочитав, Андрей и его перевел.
Сначала он читал текст механически, но потом, увидев удивленное лицо Гермогена, прочитал текст еще раз, для себя.
Письмо было списано с подлинника, в котором Иван Грозный обращался к английской королеве с предложением дружбы и выражением согласия на благосклонность к торговле на Руси английских купцов.
– Верно ли толмачишь, Андрей?
– Истинно! Дважды