– Твоя бабушка очень мудрая женщина.
Я закуталась в палантин. Солнце, наверное, путешествует сейчас где-то далеко на западе, и чем дальше оно отдалялось от этих мест, тем становилось холоднее. Повисла минута молчания. Я посмотрела на Василия. Облокотившись на поручень, он смотрел прямо в глаза черной морской дали, туда, где звездный небосвод скатывался за линию горизонта.
– Ну же, – прервала я тишину, подтолкнув его в бок, – твое красноречие сегодня в тонусе. Скажи мне еще что-нибудь.
Василий усмехнулся.
– Уже поостыл моих аллегорий аппарат. Мое красноречие, наоборот, хромает сегодня. Но я работаю над ним, читаю Канта, Кафку, Гегеля…
– Ты серьезно? – рассмеялась я.
– На самом деле нет, – Василий театрально подавил глубокий вздох. – Те чистые умы меня не вдохновили, когда я за них взялся. Я больше люблю обыденные сюжеты, которые тебе дают самому делать выводы. – Он взглянул на меня. – Да ты совсем замерзла, мой друг! Пожалуй, тебе действительно лучше пойти погреться.
– Наверное, ты прав, – сказала я, собираясь уйти.
– Маша, – позвал меня Василий, и я обернулась к нему.
Он стоял, прислонившись к перилам. Красивое лицо его было серьезно. И снова жгучая, необъяснимая тоска сковала мне сердце. Мне захотелось побыстрее уйти отсюда. Мне казалось, еще мгновение, и моя решимость покинет меня. Я не смела больше питать надежд, которым никогда не сбыться.
И если осадок в оливковом масле говорит о качестве продукта, то осадок в любви говорит о подделке.
Глава 21
Дни стояли жаркие, солнечные, спокойное море игриво светилось на солнце.
Мы с Вадимом каждый день проводили у причала, гуляя по набережной. Я держала его под руку, а он рассказывал мне какие-нибудь смешные истории, так что к вечеру от смеха у меня болели скулы. Это были те безмятежные дни юности, когда человек, поддаваясь истинному инстинкту своей души, находит прекрасным и волнующим все окружающее его.
Все вокруг мне казалось бесконечным, радостным, полным восторга.
Меня переполняли поэтические мечты и переживания, сердце искало любви. Впервые пробудившееся начало жаждало своего психологического удовлетворения. Я неосознанно искала прикосновений, восторженных взглядов и мимолетных улыбок. Впервые в Крыму я начала писать стихи.
Они были нескладные, рифма спотыкалась, но мне было необходимо перенести свои мысли во что-то материальное. А мысли мои занимал Вадим.
Он вдохновлял меня. Он занимал мои мысли и мои дни. Прогуливаясь по набережной, мы могли говорить часами, а после обеда мы шли купаться. Мы пролезали через прорезь в заборе местного санатория и шли на чистый, оборудованный пляж. Мы плескались в море, заплывали за буйки и ныряли. У буйков вода была прозрачная, так что было видно дно и маленьких серебряных рыбок, снующих между камнями.
Пляж, на котором мы проводили