Небо было чистое, прозрачное. Я стояла, закинув голову, глядя на пролегающую далеко в темноте бесконечную звездную дорогу. Далеко наверху переливался длинный Млечный Путь.
Как вечны и совершенны создания природы, и как зыбки и кратковременны творения несовершенной руки человека. Как странно сидеть на холодном камне и сознавать, что где-то город бушует своей неровной, кипящей жизнью, что где-то тысячи огней освещают темное ночное небо, и в этих огнях теряется крупица совершенной жизни. Невероятным здесь кажется этот бушующий поток, – царствие покоя и тишины завладело этими землями, не нарушаемое тысячелетиями, охраняемое какой-то великой силой от грубого вторжения цивилизованного мира. Все здесь сохранило свою первозданную прелесть, все здесь дышало жизнью, и пустота моря была наполнена живительным ветром, доносившим далекий соленый запах. Склоны горы, освещенные тусклым светом костра, были наполнены тенями и серебряными бликами от ярких золотых звезд, – они темными глыбами нависали над пляжем, словно большое морщинистое брюхо.
Душа моя пришла в совершенно новое и неизвестное для меня движение, а сердце изменило свой ритм. Но я не отдавала себе в этом отчета. Я ощутила некую перемену, но что это, я не знала. Я так же не могла понять, что дало толчок этой перемене. Я смотрела в бесконечную, переливающуюся бездну и не видела ничего, кроме пляшущих бликов костра и пурпурной дымки. Голова как будто опустела, и мысли не могли принять ясные очертания образов. Мне было хорошо, временами даже охватывал какой-то беспричинный восторг, но в то же время в сердце медленно проникала щемящая тоска. Она маленькими цепкими лапками осторожно пробиралась в самые потаенные уголки души, сковывая мысль и усмиряя воображение.
Что можно знать в семнадцать лет? Все кажется незначительным, вечным. Эти два совершенно противоположных слова удивительным образом сочетает юность. Она, со свойственным ей максимализмом, уменьшает значимое и гиперболизирует несущественное. Я не относилась со всей серьезностью к событиям, мыслям, людям. Чувства людей казались мне мимолетными; слова я забывала, а действий не замечала. Я не ловила взглядов, не вдумывалась в последствия. Возможно, это и есть легкомыслие.
Вадим принес из машины гитару, и треск костра заглушили мелодичные звуки струн.
Виктория сидела рядом с Василием и, крутя в тонких пальцах прутик, что-то оживленно ему шептала.
Я опустила глаза. Мне почему-то стало неловко. Я мельком взглянула на Вадима и поймала на себе его взгляд.
Он играл, ловко перебирая пальцами струны, неуловимое колебание которых давало жизнь приглушенной, незнакомой мне мелодии, а в его