Пелко и волки (сборник). Мария Семёнова. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Мария Семёнова
Издательство:
Серия:
Жанр произведения: Детские приключения
Год издания: 2005
isbn: 978-5-389-04442-5
Скачать книгу
вернее привлечь к тому делу милость Богов, – выбирают бурушку в стаде и режут её под святым деревом, а потом едят всем родом на жертвенном пиру. А череп с рогами вешают на ограду святилища – в напоминание Даждьбогу с Макошью и ещё затем, чтобы бежала этого места всякая скотья болезнь…

      Доблестны и грозны небесные князья – словенские Боги. Но тем-то славен справный князь, что никогда не станет до чёрного волоса обирать живущего у него под рукой, не отнимет последнего припаса. Не враги ведь – своя кровь, та самая, которую при злой нужде кликнет князь с собою в бранный поход, та, что вместе с ним заслонит землю от врага!

      Потому-то и не сердятся Боги, когда люди подносят им вместо рогатой коровы рогатый хлеб-коровушку – коровай. А что! Какая жертва Богам радостней, в какой крепче священная сила – это как ещё поглядеть. Скинь с лавки одеяльце соболье – и ничего, спать можно, хотя пожестче покажется. А выдерни бревно из стены – и весь дом на стороны раскатится! Без мяса поясок туже затянешь и как-нибудь перебьешься, а без хлебушка, пожалуй, быстренько ноги-то протянешь.

      Боги – оком не скорбные, всё им ведомо, всё различают – от сердца положено или от жира-достатка, грех загладить…

      Так-то вот.

      Нет большего дела, чем рождение человека, смерть или свадьба…

      Мягкое тесто нежилось на чистом столе, принимало в себя молоко и муку, добрело, становилось совсем живым. Скоро его закутают и уберут в тепло – подходить, распухать, изнемогать в ожидании печного жара.

      Лепить коровай по обычаю помогали две женщины-соседки, у которых ещё живы были старики родители, а первые дети удались мальчишками. Такие помощницы – молодой на счастье. Трудилась у стола и сама Всеслава, месила, прихлопывала, ловкими пальцами пускала по макушке коровая сплетённые веточки и цветы. И улыбалась задумчивой улыбкой, ибо не идет на ум ничто худое и скверное, когда живет под руками, обретает дыхание будущий хлеб…

      Мать, страдая, наблюдала за ней из угла.

      – Ждет печь коровая, ждет невеста жениха, – проговаривали помощницы, и боярыня прижимала ко рту кулачок. Протопленная каменка дышала жаром; коровай подняли в шесть уверенных рук, трижды передали под ним друг другу кружку пенистой браги, по очереди отхлебывая маленькие глотки. Утвердили, накрыли, обложили горячим угольем… Славный поднимется хлебушек, выйдет пышный да румяный, с крепкими рожками и мягким легким нутром, а уж духу – из избы во двор, а со двора на всю широкую улицу!

      Отведав угощения, соседки поблагодарили и ушли, и тут-то боярыня обняла дочь, заплакала в голос:

      – Отец твой вернется, как перед ним встану? Не уберегла, скажет, утушки малой, отдала белую лебедь ворону несытому, коршуну кривоклювому…

      От каменки уже явственно веяло печеным, и добрый запах впервые говорил боярыне о неотвратимом и страшном, вплотную надвинувшемся на дом… У Всеславы тоже дрогнули губы, всхлипнула, прижалась, стала гладить мать по плечу:

      – Ратша добрый ко мне… он любить меня станет… и отца!

      Кого