Черными невидящими глазами старуха, эта старая карга, пристально смотрит на него и сквозь него. Она снова и снова бормочет слово, которое он не до конца улавливает, что-то вроде «Toomderoom». Земля у него под ногами разверзается, он проваливается.
Звонит Маргарет Маккорд. Извиняется, что исчезла: она уезжала из города. Может ли она вывезти его на ланч, скажем, в воскресенье? Они могли бы отправиться в Баросса-Вэлли. К сожалению, ее муж не сможет к ним присоединиться, он за границей.
Он бы с радостью, отвечает он, но, увы, долгие поездки в автомобиле для него – сущее мучение.
– Тогда я просто заскочу к тебе? – говорит она.
Много лет тому назад, после его развода, у них был легкий флирт. Как утверждает Маргарет, которой он не очень-то верит, ее муж ничего не знает о том, что они были в близких отношениях.
– Почему бы и нет, – отвечает он. – Приезжай в воскресенье, к обеду. У меня есть превосходные каннелони, приготовленные моей помощницей.
Они обедают на балконе. Вечер довольно прохладный; птицы перекликаются, перед тем как совсем угомониться. На столе мерцают свечи. Они ощущают некоторую скованность: то, что когда-то было между ними, ничуть не забыто. Маргарет не упоминает об отсутствующем муже.
Он рассказывает Маргарет о временах правления Шины; рассказывает о миссис Путтс, социальном работнике, которая подготовила его ко всем аспектам жизни после жизни, кроме секса. Ей не позволила обсуждать эту тему ее скромность, а быть может, она сочла ее неуместной для мужчины его возраста.
– А она неуместна? – спрашивает Маргарет. – Если честно?
Если честно, отвечает он, то пока трудно сказать. Он не лишен возможности заниматься сексом, если она об этом. Его позвоночник не поврежден, как и соответствующие нервные окончания. Однако пока неясно, сможет ли он делать движения, необходимые для активного партнера в паре, занимающейся сексом. Второй вопрос, на который пока что тоже нет ответа, – не перевесят ли смущение и стыд удовольствие.
– Мне кажется, – рассуждает Маргарет, – что при данных обстоятельствах тебя можно было бы освободить от роли активного партнера. Что касается твоего второго вопроса без ответа, то как же ты узнаешь, пока не попробуешь? Но с какой стати тебе смущаться? У тебя же не проказа! Тебе лишь ампутировали ногу. Это может быть довольно романтично. Вспомни обо всех этих фильмах про войну: мужчины возвращаются с фронта с повязкой на глазах, или с пустым рукавом, приколотым к груди, или на костылях. Женщины просто с ума из-за них сходили.
– «…лишь ампутировали ногу», – повторяет он.
– Да. Ты стал жертвой несчастного случая. В этом нет ничего постыдного, ничего, заслуживающего порицания. После этого тебе ампутировали ногу. Часть ноги. Часть глупой части тела. Вот и все. У тебя же осталось твое здоровье. Ты – это все еще ты. Ты тот же красивый, здоровый мужчина, каким был всегда. – Маргарет одаряет его улыбкой.
Они могли бы проверить это прямо сейчас, в спальне,