– Очень хочу! – радостно воскликнула Кацуми.
Дарио зашел за ней к концу рабочего дня.
– Куда мы пойдем? В японский ресторан «Две палочки» или в итальянское кафе «Лаваца»?
– Туда, где русская кухня.
– Тогда нам в «Лавку братьев Караваевых», – предложил Дарио, и они отправились ужинать.
Они говорили обо всем. Такой открытости Дарио не ожидал ни от себя, ни, тем более от неё, первый раз встретившейся с незнакомцем.
– У меня такое чувство, что мы давно знакомы, – вдруг сказала Кацуми, – я так не говорю даже со своим женихом!
– А у Вас есть жених? Кто он? – Дарио не смог скрыть своего огорчения.
– Он художник. Выполняет заказы для нашей фирмы по оформлению витрин в магазинах по всему миру. Он всегда рисует меня. Говорит, что прохожие любуются мной и покупают товары. А моя подруга, она преподает живопись в Токийской школе искусств, говорит, что в исламе запрещено изображать живых существ и рисовать портреты. Она говорит, что любой художник, а талантливый в особенности, когда рисует портрет, часть души человека переносит на портрет.
– А Вы его любите? – серьезно спросил Дарио и напряженно ждал ответа.
Кацуми смотрела в окно, потом взглянула ему в лицо и сказала:
– Теперь не знаю. Что-то изменилось, как будто моя душа улетела, и я не могу на него смотреть. Я поэтому и согласилась на поездку в Москву, чтобы во всем разобраться. И мне здесь так хорошо! – неожиданно закончила она.
Они молча глядели друг на друга. Молчание прервал официант: – Мы закрываемся.
Дарио рассчитался. Они, взявшись за руки, вышли. Вечерняя Покровка встретила их огнями фонарей.
– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил Дарио.
– Да, – ответила Кацуми.
Они обнялись и пошли в сторону Лялиного переулка.
Планета Чени
Внук
Бабушка сидела на самом солнцепеке и сучила шерсть. Редкий порыв ветра иногда уносил кусочек шерсти, и тогда она просила: «Омарушка, ягненочек мой, догони!» И Омар бежал и бежал за белым клочком, пока тот не зацепится за редкую колючку, ОН возвращался вприпрыжку, оседлав палку, покрикивая: «Чо! Чо!»
Но чаще всего бабушка сидела, перебирая четки, беззвучно шевеля губами.
– Что ты шепчешь, бабушка? – спрашивал Омар.
– Я благодарю Аллаха, который дал жизнь моему отцу и моей матери, мне и моему сыну, и сыну моего сына – не переставая перебирать четки, отвечала бабушка.
– А мне? – обиженно спрашивал Омар.
– Глупенький, ты и есть сын моего сына. А ещё я прошу Аллаха, чтобы он дал жизнь твоему сыну.
– А ты не можешь попросить его, чтобы он дал мне жеребёнка? – не отступал Омар.
– О