Возвращаемся затемно. Я вновь не спешу. Даю возможность сам себе переварить все увиденное, отсортировать, чтобы постараться самое основное навсегда оставить в своей памяти. Каждый год я убеждаю себя в том, что именно от моих осознанных усилий моя память способна сработать в полную меру. Этим приятно заниматься, перебирая и перебирая все самые мельчайшие детали путешествия.
Проехав Рыбачье, в этот поздний час ничуть не ставшего менее многолюдным, медленно, порой и на второй передаче, взбираюсь вверх на гору. Вспоминаю, как шесть лет тому назад удивлялся настойчивости автомобилистов, штурмующих этот подъем. Тогда свет фар автомобилей в ночи упирался в самое небо под немыслимыми углами, отчего казалось, что там совершается вождение по вертикали! Продолжаю гордиться своим водительским мастерством, позволяющим при желании, не то что эту гору преодолеть, а несколько раз за один день, как это бывало в прошлые годы, взлетать на саму Ай-Петри!
От приятных воспоминаний отвлекает появившееся в свете фар рыжее пятно. Правая нога соскакивает с педали газа. Автомобиль задергался на подъеме и замер. Татьяна пристально смотрит на меня.
– Вон там снова лиса! Смотри!
– Ты остановился, чтобы как в прошлом году на Ай-Петри не задавить ее?
– Не знаю… Сейчас поедем…
Не отрывая своего взгляда от того места, где в темноте растворилась рыжая бестия, пытаюсь завести двигатель. У меня ничего не выходит! Впервые за несколько лет дизельное сердце моего автомобиля отказывается подчиняться моей воле! Настойчиво, раз за разом, не обращая внимания на угасающий аккумуляторный запал, продолжаю бесчисленные и, пока безуспешные, попытки. Уже когда кажется, что пора пытаться развернуться и ехать обратно с горы накатом, двигатель как бы нехотя оживает и после нескольких прогазовок на слух демонстрирует свою полную мощь. Не жалея двигателя, разгоняюсь на крутом подъеме. Сколько не всматриваюсь, ничего кроме дороги не могу рассмотреть. Мелькнувшая несколько минут тому назад лиса бесследно