Я – малоизвестный автор и читатель детективов
Действие 1
Я вогнала гвоздь в самый висок Глеба Таратайко и полюбовалась на свою работу. Таратайко, отметила я, и с моим гвоздем сохранял выражение идиотской мечтательности на поношенной физиономии, тут уж было ничего не поделать…
Я вздохнула и попыталась припомнить, как вышло, что я, нормальный в общем человек, занимаюсь таким малопочтенным делом – свожу счеты с тем, кто даже ответить мне не в состоянии, поскольку в настоящую минуту находится, слава богу, далеко от меня, и вот вместо того, чтобы прямо поговорить с оригиналом, я разделываюсь с убогим журнальным фото…
Разглядывая поврежденного Таратайко, я была вынуждена признать, что после моей операции (гвоздь) ничего решительно не переменилось, а было то, что было – мои рукописи, застрявшие в редакции, но еще до того – череда писем «возмущенных горожан», а также встреча с читателями самого Таратайко, завхоза и писателя, поэта и гражданина, так сказать…
Короче говоря, уже понятно: я, жительница маленького города, оказалась в эпицентре вульгарного скандала, орнаментом которого явились заурядные сплетни, а сердцевиной – смерть человека, чье имя я пока утаю… Почему, спросите вы, утаю? В том-то и дело, что особой причины нет; просто я – читатель детективов. Невинное увлечение, ничего не скажешь; иногда, однако, любовь к загадкам толкает меня под руку, и вот я не могу удержаться и сама берусь за перо… Ну и сочиняю, само собой, всё те же детективы! Выходит у меня, конечно, не так блестяще, как у великих предшественников – но игра от этого не становится менее захватывающей…
Самое главное, однако, так и осталось неназванным (без него все объяснения теряют смысл!).
Дело в том, что герои моих сочинений – горожане. Мои знакомые или похожие на моих знакомых люди. Сослуживцы. Начальники и их подчиненные. Соседи. И так далее, и так далее…
Спрашивается – почему? То есть почему бы мне не изобразить незнакомых, вымышленных персонажей? Причина удручающе проста и укладывается в три слова: я не умею. Читатель, как уже было отмечено, я многоопытный, а вот писатель – начинающий. Что вижу – то пишу. Акын. Незнайка. У Авоськи под подушкой лежит сладкая ватрушка.
Так или иначе, мое детективное сочинение напечатали в областном журнале. Который – это существенно – получает наша городская библиотека, а стало быть, – читают горожане.
Вот и прочитали, и началось… Убийца, как выяснилось, похож на известного в городе человека… Труп – тоже… И сыщик! И родственники…
Нечего и говорить, разгневаны оказались и убийца, и жертва. Возмущены (трудно сказать, кто больше…)! Измышления! Обидные намеки…
Насмешничать над уважаемыми людьми? Игнорируя их заслуги?!
«Неужели, – подумала я, испытывая легкий ужас и восторг одновременно, – неужели получилось так похоже?!».
Выходило – да, так…
Короче говоря, на меня обиделись.
И – единым фронтом стали на защиту… Чего именно? Признаться, я хорошенько не поняла… Тем более, я не так уж серьезно отношусь к своим сочинениям (зато серьезно отнеслись мои читатели). Даже до такой степени серьезно, что пожаловались на меня в редакцию журнала – того самого, что опубликовал злополучную повесть (а за ней и еще одну); ну а уж потом вышло так, что в наш город приехал писатель. Намечалась встреча с городской интеллигенцией…
Хочу сразу сказать, что из этой затеи ничего путного не получилось. Главным образом – из-за того, что писатель оказался липовым. Его звали Глеб Таратайко, и он служил завхозом в редакции журнала (который я с некоторых пор начала читать… Раз они меня напечатали!).
Ну вот, кое-что и разъяснилось. То есть разъяснилось – помимо гвоздя и моих дальнейших переживаний. Ну и еще – помимо того, с какой стати нормальный завхоз заделался в писатели…
Начну, пожалуй, с завхоза – просто из соображений справедливости. Дело в том, что этот Глеб Таратайко сыграл в дальнейших событиях куда более существенную роль, чем я. Так получилось сразу по нескольким причинам. Одна из них – неутолимая тяга к природе бывшего завхоза (теперь-то он и бывший писатель. Да и вообще… Но это – теперь!).
А тяга к природе у него была, и точно, неутолимая! То есть он буквально не мог ее утолить! Сколько ни припадал к источнику… Припадал же, надо отметить, довольно регулярно, каждый сезон. Летние, осенние, зимние, весенние заметки радовали читателя соответственно летом, осенью, зимой и весной. Иногда, впрочем, брошюра-приложение оказывалась тесновата для всего календаря, и тогда в августе изумленный читатель внимал, как скрипели лыжи под бойкой ногой Глеба Таратайко…
В общем, немолодой завхоз начал понемногу входить во вкус, и вовсю катал свои сочинения… Но поскольку он работал завхозом не в каком-нибудь детском садике или где-то еще, а в редакции толстого литературного журнала – оно и пошло… Зам. Главного редактора по хозяйственной части постепенно стал опускать часть своего титула и превратился просто в Заместителя Главного Редактора. Уж не знаю, продолжал ли он в новом качестве следить за