Сделав круг по двору, принюхиваясь и водя левой ладонью, шаман остановился рядом с колодцем, положил посох на землю, воткнул в него нож, отступил в сторону.
Звери, разбегаясь, стали один за другим прыгать через него – и прямо в прыжке преображались, оборачиваясь молодыми сильными мужчинами. Причем многие, несмотря на юность, уже имели на теле по нескольку крупных шрамов. Кувыркнувшись, они поднимались с земли голыми – и сотоварищи из лучников спешили подать оборотням куртки, штаны, сапоги, пояса.
– Ну вот, – поднял лицо к небу один из перекинувшихся воинов, темноглазый, черноволосый и остроносый. – До рассвета еще не меньше двух часов, а Емва уже взята. Получилось даже быстрее, чем ожидали.
– Еще не взяли, Любый. – Почтительно склонившись, шаман выдернул нож из посоха, поднял свою корявую палку и оперся на нее. – Оставшиеся славяне заперлись внутри.
– Ну и что, Велихост? – пожал плечами худенький мальчишка, болезненно потирающий свежий кровоподтек на ребрах. – Подожжем, и пусть сидят, сколько захотят!
– Если подожжем, глупый котенок, они сгорят вместе со своим добром! – наставительно ответил шаман. – Зачем тогда мы сражались, коли останемся без добычи? Поджечь можно и просто так, без схватки опасной. Стрелами.
– Подождем утра и выбьем двери тараном, – вздохнул Любый. – Спешить больше некуда, славянские мужчины мертвы.
– А чего не сейчас? – не унимался мальчишка. – Дело-то быстрое!
– Потому, малой, что прожекторов на сегодня мы еще не изобрели, – пожал плечами остроносый оборотень. – Мы намного лучше обычных людей чувствуем темноту, поэтому воевать нам лучше ночью, полузрячими супротив слепых. Однако обычными делами, Васхо, проще все-таки заниматься при свете.
Однако воинам, только что одержавшим победу, не сиделось на месте. Все еще объятые азартом схватки, они оказались не в силах ждать рассвета. Отыскав где-то бревно, воины всего парой ударов высадили дверь правого дома, устремились внутрь. Послышался истошный